Джордано Бруно и герметическая традиция

Страсть Кирхера к Египту заставляет его углубляться в сложнейшие географические изыскания, в процессе которых он приходит к египетскому городу под названием Гелиополис, или "civitas Solis", Город Солнца. Он говорит, что арабы называли этот город "Ainschems", то есть "глаз Солнца", и что там в храме Солнца было чудесное зеркало, сооруженное с величайшим искусством таким образом, что оно отражало солнечные лучи[72]. Мы опять очутились в удивительной атмосфере города Адоцентина, арабской версии Города Солнца из книги "Пикатрикс", хотя Кирхер не упоминает эту книгу и не проводит никаких сопоставлений между Гелиополисом и пророчествами из "Асклепия". И все же его ремарки подтверждают предположение, что Город Солнца у Кампанеллы имеет в конечном счете египетские корни.

Кирхер говорит о жречестве Египта (основываясь в основном на цитатах из Климента Александрийского)[73], о египетских законах[74], о любви народа к своим царям и о том, как египетская монархия воплощает идею вселенной[75], о философии египтян и о том, что учение об идеях Платона ведет начало из этой философии (используя Гермеса)[76], о "механике" египтян[77], об их прикладной науке и, наконец, о египетской магии[78]. И здесь возникает вопрос: а есть ли в этом позднем продолжении ренессансного "египтянства", вырастающем из фичиновского культа герметики, место для магии?

"Эдип Египетский" содержит цитату из "Стяжания жизни с небес" Фичино[79] – тот пассаж, где Фичино говорит о египетской форме креста. Кирхер предваряет цитату утверждением, что Гермес Трисмегист изобрел египетскую форму креста, crux ansata [крест с "ушками"], который он называет "crux Hermetica" [герметический крест]. Вслед за цитатой из Фичино идет пространное и сложное рассуждение[80] об отношении герметического креста к космосу и о его способности притягивать небесные токи. Египетский, или герметический, крест, говорит Кирхер, был "самым могущественным талисманом" "символом", сотворенным с удивительным искусством по природному образцу и показывающим путь к единому свету; а Марсилио Фичино описал его власть[81]. Иначе говоря, Кирхер согласен с Фичино в том, что касается магической власти египетского креста, и его собственное астрологическое рассуждение о кресте есть развитие или объяснение слов Фичино, сказанных в труде, который Кирхер называет, допуская довольно курьезную обмолвку, "De vita coelitus propaganda" ["О распространении жизни с небес"]. В этом пассаже он не проводит никаких сравнений с христианским крестом, однако такое сравнение присутствует в некоторых из его интерпретаций египетских памятников.

16б. Гелиополитанский обелиск.

Из книги Афанасия Кирхера "Памфилийский обелиск", Рим, 1650, с. 371.

К примеру, иероглифы на обелиске в Гелиополисе[82], среди которых есть несколько изображений того, что Кирхер называет египетским крестом, он объявляет имеющими то же значение, что и изображенный посередине обелиск, увенчанный христианским крестом и солнцем (илл. 16б). Трактовка Кирхером иероглифов на обелиске[83] пронизана влиянием "Стяжания жизни с небес" Фичино. С помощью изощренных рассуждений Кирхеру удается согласовать герметико-фичинианскую интерпретацию иероглифов и христианский крест с солнцем и троицей, изображенными в центре. Вся интерпретация есть не что иное, как изложение религиозного герметизма в терминах иероглифики. "Гермес Трисмегист" вложил в иероглифы на обелиске, посвященном Солнцу, те же истины, которые присутствуют в герметических писаниях – с их предвосхищением христианства и Троицы и с египетским крестом, предзнаменующим крест христианский, как в "Стяжании жизни с небес" Фичино.

Стоит вспомнить, что Джордано Бруно имел свой взгляд на египетскую и христианскую формы креста, основанный на пассаже из "Стяжания жизни с небес" Фичино, и его допрашивали об этом инквизиторы[84].

Ключевая проверка отношения к магии – это пассаж из "Асклепия", описывающий, как египтяне вселяли демонов в свои идолы при помощи магических операций. Кирхер дважды цитирует этот пассаж. Один раз он приводит его полностью, в том числе и часть Плача, причем без малейшего осуждения[85]. Эту цитату мы находим в книге, где описывается египетская жизнь с точки зрения археолога или историка. Вторая цитата – на сей раз лишь парафраз или краткое изложение пассажа об изготовлении идолов – встречается в разделе, посвященном египетской магии. Здесь Кирхер выражает очень суровое осуждение этой практики как дурной, дьявольской магии, весьма ясно определяя ее на полях как "Trismegisti impia doctrina" ["нечестивое учение Трисмегиста"][86].