Джордано Бруно

Книгопечатание позволяло лучше узнать окружающий мир. А мир расширялся на глазах у потрясенных людей XVI столетия. За открытием Колумба последовало путешествие Магеллана. Дело было не только в доказательстве шарообразности Земли — в ней ведь не сомневались и средневековые схоласты, знакомые с аристотелево-птолемеевой географией и космологией. Изумленным взорам европейцев открывался Новый Свет: новые океаны и моря, новые острова и материки, невиданные горы и реки, растения и животные. Описания путешествий, рассказы очевидцев с жадностью переводились на все языки и заставляли пересматривать привычные представления о мире. Ни средневековые своды знаний — «этимологии» и «сокровища», эти предки современных энциклопедий, ни творения античных мыслителей не могли ничего объяснить в непрерывном потоке новых сведений и открытий. Так был подорван авторитет схоластической науки.

Опыт, пришедший в непримиримое противоречие с книжной мудростью, становится самой верной опорой ученого. В опыте видел основу познания Леонардо да Винчи. Опыт противопоставлял пошатнувшемуся авторитету древних один из основателей современной геологии, Бернар Палисси: «Я берусь доказать по многим пунктам ложность теорий философов, даже самых древних и знаменитых». Немецкий врач Теофраст Бомбаст Парацельс лечил людей не по советам Галена и Гиппократа, а на основании опыта народной медицины. Его французский коллега хирург Амбруаз Паре писал: «Я предпочитаю быть правым в одиночку, чем ошибаться не только с мудрецами, но и со всем остальным светом».

Знание — пусть еще не совершенное, но свое, не заимствованное из чужих книг, а добытое собственным трудом и разумением, вырванное у природы, — такова цель. Фактов еще не хватает, выводы часто наивны, верные наблюдения не всегда получают должное объяснение, но сделано главное, найден верный путь. Зарождается экспериментальное естествознание. И в этом XVI столетие поистине век великих открытий.

Освобожденный от застарелых предрассудков, от власти догм и традиций, взгляд исследователей устремлен и на природу (предприняты первые робкие попытки систематизации растений, созданы первые ботанические сады), и на человека (Сервет и Чезальпино открыли кровообращение), и на недра земли (Георг Бауэр Агрикола — издает труды о природе ископаемых и происхождении минералов), и на звездное небо.

Человек и Вселенная. Случайное, но символическое совпадение: почти одновременно, в 1543 г., выходят в свет две книги: «О строении человеческого тела» Андрея Везалия и «Об обращениях небесных сфер» Николая Коперника.

На протяжении жизни одного поколения в представлениях людей не только Земля изменила свой вид и форму, размеры и очертания, но пошатнулось и самое положение ее во вселенной. За строгими математическими вычислениями краковского астронома скрывался революционный заряд дальнего действия и необычайной силы. Значение этой книги выходило далеко за рамки собственно астрономического открытия. Открытие Коперника ударило по религиозному антропоцентризму. Если Земля не центр вселенной, то и человек не венец божественного творения, и божественное провидение, искупительная жертва Христа оказывались привязанными к одной из планет, обращающихся вокруг великого и неподвижного светила.

Пошатнулся религиозный и политический авторитет католицизма. Августинский монах из Виттенберга выступил против продажи индульгенций. Сожжение им папской буллы послужило сигналом к могучему народному движению, охватившему вскоре всю Германию. Основатели Реформации Лютер, Цвингли, Кальвин упразднили религиозную монополию католической церкви в Западной Европе. Целые страны и народы освобождались от папской власти. Смелые идеи реформаторов, отвергавших пышное богослужение, почитание икон и святых, церковную иерархию и светскую власть пап, находили приверженцев даже в католической Испании и Италии.

Само христианство было поставлено под сомнение. Болонский профессор философии Пьетро Помпонацци обосновал недоказуемость учения о бессмертии души, выступил против веры в чудеса и божественное провидение, предсказал закат христианской религии. Испанский врач Мигель Сервет отверг учение о божественной троице. Осуждая религиозный аскетизм и уход от мира, гуманисты прославляли достоинство человека и призывали к наивысшему развитию человеческой личности. Человек в своем поведении должен следовать не религиозным заповедям, а законам своей природы. Человек по природе своей добр и не нуждается в религиозном страхе. Жизнерадостная, направленная к гармонии мораль телемитов из бессмертного романа Рабле — таков нравственный идеал новой эпохи.

От власти религиозных догм и феодальных традиций освобождалась и политика. Под гром артиллерийских выстрелов рушились стены рыцарских замков. В борьбе с остатками феодальной раздробленности развивались национальные монархии, укреплялся абсолютизм. Идеал сильной государственной власти, воплощающей волю господствующего класса, нашел свое выражение в «Государе» Макиавелли.