Джордж Беркли

Перед нами узловой пункт, в котором происходит трансформация субъективного идеализма в идеализм объективный путем отхода от номиналистических и сенсуалистических посылок, отслуживших свою службу в критике материализма. Реабилитация духовной субстанции отстраняет не только феноменализм, но и сенсуализм, сближаясь с отвергнутыми ранее схоластическими понятиями. «Гоббс ,— читаем мы уже в философских тетрадях Беркли,— в своих „Третьих возражениях“ высмеивает такие выражения схоластов, как „воля хочет“ и т. п. Так же поступает и Локк. Я иного мнения» (8, I, стр. 96). Поворот от субъективно-идеалистических посылок к объективно-идеалистическим выводам не был этапом в духовной эволюции Беркли. Он не был сначалафеноменалистом, а потомспиритуалистом. С самого начала его философия была задумана как расчистка субъективно-идеалистическими средствами пути к объективному идеализму, как феноменалистическое опровержение материализма, обусловливающее возможность построения объективно-идеалистической системы. То и другое идет у Беркли рука об руку, осуществляя своеобразное «разделение труда»: разрушения и созидания, негативной и позитивной функции.

До конца последовательный в своей непримиримости к материализму, Беркли обнаруживает свою непоследовательность в выборе средств борьбы. Он готов воспользоваться любыми аргументами, даже если они противоречат один другому, исключают друг друга. Плывя на своей философской ладье против материалистического течения к заветной цели, он налегает то на одно весло, то на другое, делая крен то к субъективному, то к объективному идеализму на протяжении всего своего пути.

Беркли пытается обосновать свою приверженность к духовной субстанции, несмотря на приводимые им доводы против материальной субстанции, сохраняющие свое значение по отношению ко всякой субстанции. Неравноправие обеих субстанций оправдывается у него учением о причинности, которое послужит мостом от феноменализма к спиритуализму.

Материальная субстанция, уверяет Беркли, не только непознаваема, но и нереальна. Сведя качества к ощущениям, он тем самым подходит к выводу, что причиной идей не может быть материя: «Но каким образом материя может действовать на дух или вызвать в нем какую-либо идею, этого никакой философ не возьмется объяснить» (9, стр. 97). Причиной идей может быть только однородное идеям духовное начало. Стало быть, материя неприемлема не только как основание бытия вещей, но и как основание возникновения и изменения этих пучков чувственных качеств. Зачем же нужна в таком случае материя, если она ничего не объясняет, ничему не служит, не имеет никакого значения? Утверждая духовную субстанцию как источник, причину ощущений, Беркли закрывает при этом глаза на то, что все сказанное им против субстанции в равной мере применимо к объективной причинности — не менее абстрактному понятию, с которым, последовательно продолжая феноменалистическую тенденцию, Юм вскоре свел счеты, отрицая и ее независимость от субъекта.

Но материя не может быть не только причиной идей, она вообще не может быть причиной чего бы то ни было. Ибо причинность предполагает активность, действенность. Материя же по самому существу своему мыслится как пассивное, инертное начало. Это противопоставление материи духу как пассивного начала активному постулируется Беркли совершенно бездоказательно как само собою разумеющееся и не требующее доказательства. Понятие материи берется при этом не в материалистическом, а в схоластическом понимании, восходящем к аристотелевскому противопоставлению материи форме, нематериальному движущему первоначалу.

«...Материя... пассивна и косна и потому не может быть деятелем или действующею причиною» (9, стр. 112). «И даже если бы ее существование было признано, как может то, что недеятельно,быть причиною?..»(11, стр. 66). Сказанное относится также ко всем атрибутам, приписываемым материи: «Вполне убедительно доказано, что вещественность, величина, фигура, движение и т. п. не заключают в себе активностиили действующей силы,при помощи которой они были бы в состоянии произвести какое-нибудь действие в природе» (9, стр. 106). Беркли походя отбрасывает и движение как деятельную силу: «...движение, подобно всем прочим идеям,совершенно недеятельно» (9, стр. 136). (А разве какая бы то ни была причина, будучи также идеей, может быть деятельной? — опросит впоследствии Юм.) Материалистическое умение Толанда, рассматривающее движение как атрибут материи и тем самим преодолевающее деистическую концепцию первого толчка и перводвигателя, поднимающее материализм до понимания самодвижения материи, игнорируется Беркли. А ведь такое понимание — многовековая подлинно материалистическая традиция, начинающаяся с далеких времен Демокрита.