Джордж и Большой взрыв

Иногда физический расчёт включает в себя допущение, которое в определённый момент оказывается ложным, и обнаруживается сингулярность. В этом случае можно исправить ошибку, скорректировать расчёт: тогда математика снова начинает действовать правильно, и сингулярность исчезает.

Более интересны сингулярности, от которых не так просто избавиться. В таких случаях предполагается, что необходима новая теория. Например, в математике общей теории относительности возникают сингулярности чёрной дыры и Большого взрыва. Возможно, чтобы понять, что происходит на самом деле, нужна совершенно другая математика.

Словом, учёным тут есть чем заняться. Они надеются, что теория всего позволит избавиться от этих сингулярностей.

– Итак, профессор Зузубин, – механическим голосом произнёс он вместо Эрика, который только шевелил губами на экране, – я продемонстрировал, что ваша теория содержит ошибку! – Эрик и в молодости был Эриком: судя по обезоруживающей улыбке, он ожидал, что профессор Зузубин обрадуется услышанному.

И действительно, Зузубин на экране тоже улыбался, только улыбка эта казалась приклеенной.

Эрик продолжал механическим голосом старого Космоса:

– Я показал, что предлагаемая вами модель Вселенной нарушает слабое энергетическое условие.

Ноздри Зузубина на экране гневно раздулись.

– Беллис, – проскрежетал старый Космос, – ваши гипотезы относительно так называемого Большого взрыва любопытны, однако совершенно недоказуемы.

– Не согласен, – возразил молодой Эрик. – Недавно открытое микроволновое фоновое излучение содержит прямые свидетельства в пользу модели Большого взрыва. К тому же я твёрдо уверен, что однажды мы сумеем поставить большой эксперимент, подтверждающий математические теории, которые мы с коллегами, – Эрик обвёл рукой студентов, сидевших рядом с ним, – разработали здесь, в Фоксбридже.

Настоящий Зузубин нажал на клавишу «Пауза», и картинка замерла. Он раздражённо заколотил по кнопкам управления. На экране появилась тоненькая кисточка, и Зузубин с помощью мыши, которую он подключил к старому Космосу, принялся возить ею по экрану. Кисточка заметалась туда-сюда, но изображение оставалось неизменным.

– Тьфу ты! – ругнулся старик. – И это не работает. Ну ничего, попробуем по-другому…

Он удалил с экрана весь текст и быстро застучал по клавиатуре, вводя новый:

«Ничего подобного. Свойства зузона имеют решающее значение для понимания связи между четырьмя фундаментальными взаимодействиями и возникновением материи. Мой прогноз таков: любой эксперимент с таким уровнем энергии, какой вы предлагаете, закончится смертоносным взрывом немыслимой силы, который послужит доказательством верности моих теорий о природе элементарных частиц и динамике Вселенной».

Но не успел Зузубин напечатать этот новый текст, как курсор принялся сам его стирать, заменяя предыдущим.

– Это не кино, – прошептал Джордж. – Это прошлое. Он заставил Космос вернуть его в прошлое, когда он преподавал в Фоксбридже. И он хочет изменить это прошлое. Похоже, он установил на Космос программу, которая пытается исправить то, что он тогда говорил и делал. Что-то вроде «Фотошопа».

– Но зачем? – одними губами спросила Анни.

– А чтобы получилось, что он как будто всё предсказал заранее! Он пытается заставить Космос изменить прошлое, чтобы его теории выглядели верными, а теории твоего папы – ошибочными. Хочет изобразить всё так, будто он давно предсказал, что коллайдер взорвётся.

Зузубин был так поглощён своим занятием, что не слышал ни шороха, ни шёпота. Но когда мобильный телефон Джорджа заиграл тему из «Звёздных войн», не услышать это было невозможно – мелодия, отразившись от каменных стен, прокатилась по всему подвалу.

Джордж молниеносно уронил телефон на пол и ногой отбросил его назад, к Винсенту. Тот поднял телефон, отклонил вызов и выключил звук.