Джордж Лукас. Путь Джедая

Но даже эмоциональная реакция Уигана не подготовила Лукаса к, возможно, самым строгим его зрителям. В феврале Джордж и Марша пригласили в Паркхауз тесную группу друзей – Спилберга, Де Пальму, Хайков, Джона Милиуса, Хэла Барвуда и Мэттью Роббинса – на просмотр самого нового варианта. «Я показываю им все мои пленки, а они дарят мне драгоценные мнения, на которые я всегда могу положиться, – объяснил Лукас позднее. – Когда плохо знаком с людьми, они либо осыпают тебя нечестными комплиментами, либо рассказывают, как бы они сами сняли фильм. А это не то, что нужно»[854]. Однако в этой компании с честностью проблем не было. «И реакция, – искренне сказал Спилберг, – оказалась не самой радужной»[855].

Когда зажегся свет, Марша, которая не видела фильм с первого монтажа, расплакалась, уверенная, что это катастрофа. Хайк пробормотал, что вступительная сцена показалась ему «неровной, она тянется бесконечно»[856]. Барвуд попытался поддержать Лукаса, убеждая, что все еще можно исправить, если доснять некоторые сцены. Однако Де Пальма чуть не взорвался от критицизма и обругивал все, от прически Леи до неэффектного появления Вейдера во вступительной сцене. «И что это за хрень с Силой? – бушевал Де Пальма. – Где кровь, когда они стреляют в людей?» Де Пальма продолжил бранить Лукаса за ужином в китайском ресторане, «как бешеная собака», – вспоминала Глория Кац[857]. «Брайан все же переборщил в плане честности», – согласился Спилберг[858]. Лукас отказался поддаваться. «Кто бы говорил, – ядовито парировал Лукас. – Твои фильмы не принесли ни цента»[859]. К удивлению большинства присутствующих, Де Пальма согласился помочь Лукасу переписать и переснять затянутую вступительную сцену.

И все же один человек в зале был восхищен. «Я полюбил этот фильм, полюбил историю и персонажей, – сказал Спилберг. – Кажется, мне единственному фильм понравился, и я рассказал Джорджу насколько»[860]. Тем вечером Лэдд позвонил Спилбергу, под шумок желая узнать, что тот думает об увиденном. Спилберг сказал, что считает фильм хитом: в итоге он может принести около 50 или 60 миллионов долларов. «Ух ты, как же я ошибся!» – смеялся Спилберг[861].

5 марта 1977 года Лукас устроился в аппаратной в «Энвил Студиос» в маленькой английской деревне Денхам. Он устал; всего четыре дня назад в «Голдвин Студиос» в Лос-Анджелесе он провел целый день, записывая реплики Джеймса Эрла Джонса для Дарта Вейдера, а теперь приехал в «Энвил», чтобы понаблюдать за недельной сессией записи музыки Джона Уильямса. На другой стороне звуконепроницаемого стекла Уильямс впервые в своей карьере дирижировал Лондонским симфоническим оркестром. Вступительные титры фильма побежали на экране с диагональю в десять с половиной метров над их головами, и оркестр взорвался героическими фанфарами Уильямса: Лукас был заметно тронут. «В первый раз услышать, как Джонни исполняет музыку, это такой трепет, что я не могу описать», – Лукас понимал, что музыка Уильямса – нечто особенное; темы, написанные для каждого ключевого персонажа, сразу становились узнаваемыми[862]. «Очень много эмоций передается через музыку, не меньше, чем через изображение», – говорил Лукас[863].

Неудивительно, что Лукас решил стать продюсером всех звукозаписывающих сессий Уильямса. Весной начался постпродакшен: Лукас все еще пытался контролировать как можно больше деталей самостоятельно и даже сыграл одного из голографических монстров, которые сражаются на шахматной доске «Сокола». Однако он стал реже заглядывать в ILM, поручив Керцу отправлять подробные отчеты в «Фокс» хотя работа над спецэффектами затронула и апрель; Лукас признал, что «был доволен большинством спецэффектов ближе к концу. Организация значительно улучшилась»[864]. Его все еще раздражали бухгалтеры «Фокс», экономящие каждый цент. «Проблема в том, что у нас не было денег, а ключ к хорошим спецэффектам – это время и деньги, – говорил он в гневе. – Мне приходилось безумно экономить… Фильм всего лишь на четверть похож на то, что я хотел»[865]. Эта экономия не давала Лукасу покоя годами: частично поэтому он продолжал улучшать фильм все следующие четыре десятилетия, пытаясь довести спецэффекты до картинки, которую держал в голове.