Джорджина

Мучимая этими мыслями, Джорджина была вынуждена мириться с попытками взволнованной миссис Квинливен выведать у нее, есть ли хоть какая-тонадежда на их с Брендоном объяснение до ее возвращения в Англию. А вечерний визит леди Хессион в Крайторн лишь усугубил ее отчаяние. Величественная матрона вплыла в салон, где сидели миссис Квинливен с Джорджиной, в дорожном зеленом платье и высоком зеленом капоре с оборками и лентами, и сразу же объявила, что она также имела честь получить письмо от леди Мерсер.

— Мне нет нужды говорить вам, дорогое дитя, — обратилась она к Джорджине с явным удовольствием, — что сэр Лендерс и я будем счастливы путешествовать в вашей компании. Как только я получила письмо от вашей бабушки, мы сразу же обсудили все с сэром Лендерсом. Возможно, мы сами отвезем вас в Бат. Ничего страшного, если мы прибудем в Лондон немного позже, чем планировалось, поскольку сэр Лендерс и я с нетерпением ждем возможности познакомиться с леди Мерсер и вашей дорогой матушкой. Полагаю, вы догадываетесь почему!

Джорджина и в самом деле догадалась, о чем идет речь, но заставила себя спокойно взглянуть на гостью и сказать, что ей неловко доставлять леди Хессион столько беспокойства.

Леди Хессион снисходительно улыбнулась.

— О, моя дорогая, не будем говорить о беспокойстве! — возразила она. — Я так к вам привязалась! Вы, видимо, все еще смущены вчерашним происшествием, но я уже выговорила за это Питеру. Что поделать с этими пылкими молодыми людьми?

Джорджина, вынужденная из вежливости выслушивать пространные намеки леди Хессион, бросала призывные взгляды в сторону миссис Квинливен. Но та ничего не замечала вокруг. Обе дамы возобновили вчерашнее соперничество в сравнении добродетелей своих сыновей, в то время как Джорджина не знала, куда ей себя девать. Наконец леди Хессион поднялась. Она пообещала прислать за Джорджиной экипаж к девяти утра в четверг.

Когда она уехала, миссис Квинливен вознамерилась было продолжить перечень достоинств Брендона, но Джорджина не дала ей этого сделать, быстренько ускользнув к самому Брендону, который сидел в своей любимой желтой комнате и наслаждался весенним солнцем. На Джорджину навалилось столько бед сразу, что она не смогла удержаться, чтобы не выплеснуть все кузену, умолчав лишь о том, что касалось ее с Шенноном чувств.

Когда она добралась до обвинений леди Элизы, Брендон возмутился:

— Вздор! Дамочка, должно быть, тронулась умом, распространяя подобные слухи! Она намекает на то, что Нолу отравил Шеннон! Я ни за что на свете в это не поверю! Он может быть грубым, но чтобы совершить такое!..

— Я тоже так думаю, — согласилась Джорджина, ободренная поддержкой кузена. — Это совершенно на него не похоже!

Она замолкла, уловив подозрение в глазах Брендона.

— Но с какой стати она рассказала тебе об этом, да еще на балу, если до этого держала язык за зубами? — спросил он. — Неужели она вообразила, будто между тобой и Шенноном что-то есть? — Яркий румянец, вспыхнувший при этих словах на щеках девушки, заставил его замолчать. — Бог мой! — воскликнул он, когда снова обрел дар речи. — Неужели ты хочешь сказать, что влюблена в него?!

Джорджина попыталась возразить, но это получилось столь неубедительно, что Брендон возмущенно замахал на нее рукой.

— Прекрати дурачить меня! Это написано на твоем лице, моя дорогая!

Джорджина вздернула подбородок.

— Очень хорошо… Возможно, он мне не безразличен, — призналась она. — Но какое тебе до этого дело?

— Не стоит набрасываться на меня, — угрожающе посоветовал кузен. — Может, это и не мое дело. Но если ты собираешься сунуть голову в осиное гнездо, то я должен остановить тебя, разве не так? Господи, что будет с моей матерью, когда она узнает обо всем! Не говоря уже о твоей собственной матери и леди Мерсер…

— Они об этом не узнают, — сказала Джорджина, испытывая одновременно горечь и замешательство оттого, что выдала себя. Но ей так хотелось доверить свои несчастья близкому человеку. — Леди Хессион уезжает в четверг, и я должна ехать с ней, так что с этим кончено, — прошептала она, и тут в ее голове мелькнула чудесная мысль. — Но прежде я должна увидиться с Шенноном. Брендон, я должна услышать из его собственных уст, правда ли то, о чем говорила мне вчера вечером эта ужасная леди Элиза.

— Зачем? — возразил Брендон. — Он ведь все равно не сознается, если это правда, — хотя я не верю в это ни секунды.

— И я тоже, но, по крайней мере, он узнает, что о нем говорят.

Она замолчала, поймав на себе осуждающий взгляд кузена.

— А ты узнаешь, влюблен ли он в тебя по уши, как ты в него? — усмехнулся он. — Если хочешь знать мое мнение, то скорее нет, поскольку, хоть ты и красива, ты взъелась на него с той самой минуты, как только увидела. Мало какому мужчине такое понравится… Эй, дорогая? — удивленно воскликнул Брендон, когда на глазах Джорджины неожиданно навернулись слезы. — Уж не собираешься ли ты заплакать?