Джорджоне

Посмертная слава Джорджоне была столь велика и бесспорна, что повсеместно возникал ажиотаж вокруг его имени. Не повезло даже Джованни Беллини, чей поздний шедевр «Священная аллегория», или «Озёрная Мадонна», задуманный в духе христианской религиозной медитации, долгое время приписывался Джорджоне. В 1793 году «Озёрная Мадонна» из частных собраний попала в Уффици, где уже находились картины Джорджоне «Испытание огнём Моисея», «Суд Соломона» и «Воин с оруженосцем» (так называемый портрет Гаттамелаты), а по соседству во дворце Питти висела его картина «Три возраста», или «Урок пения». Оказавшись в таком впечатляющем окружении, «Озёрная Мадонна» окончательно была определена экспертами как работа Джорджоне. Его «Юдифь» постигла та же судьба: долгое время она приписывалась Рафаэлю, и понадобились годы, чтобы установить истину…

Самое первое впечатление от многофигурной композиции «Озёрной Мадонны» — это её загадочная недосказанность, пронизанная поэзией. Написанные фигуры как бы растворяются в ауре поэтичности, исходящей от поблёскивающих поодаль «летейских вод», за мраморной балюстрадой переднего плана, а над всем этим — небо с золотистыми облаками.

На высоком троне под балдахином восседает Мадонна, написанная в профиль со сложенными руками и опущенной головой, словно читающая молитву. Среди святых выделяется статная фигура обнажённого Себастьяна, пронзённого стрелой. Посреди террасы стоит кадка с деревом с золотыми яблоками, символизирующим Христа. Здесь же резвятся младенцы. Опершись на мраморное ограждение, апостол Пётр глубоко задумался, глядя на резвящихся детишек.

Среди остальных фигур на картине — а это пастухи, крестьянки и домашний скот — вызывает недоумение человек в чалме, покидающий картину, и спускающийся из пещеры отшельник с кентавром.

Принято считать, что поначалу картина была без подписи и даты, хотя очевидно, что написана она в начале XVI века и называлась «Святое собеседование», а затем — «Аллегория милосердия и справедливости» и даже «Рай». Её сюжет, как установил немецкий искусствовед Г. Людвиг,54 был навеян поэмой французского поэта XIV века Гийома де Дегильвиля «Паломничество души», изданной в переводе на итальянский Мануцием. В поэме имеются такие строки:

Вблизи летейских тихих вод

Царят покой и тишина.

Нам всем её недостаёт,

А жизнь лишь горечи полна.

Стареющему Беллини удалось передать неизбывную склонность к созерцательности, способность охватить одним взглядом множество фигур и предметов, застывших на мгновение в безмолвии на открытой террасе с мраморной балюстрадой и полом, выложенным цветными плитками в чисто венецианском стиле.

В сдержанном колорите написаны скалистые горы, зияющие темнотой пещеры и крепостные сооружения. Поражает удивительная прозрачность далей. А всё это было так характерно для стиля и палитры Джорджоне, что и ввело в заблуждение многих искусствоведов, которые находились под воздействием магии его искусства.

Но дотошному Кавальказелле всё же удалось установить истину и вернуть авторство загадочной картины Беллини. Он же отметил, что бытовавшему повальному заблуждению удивляться не приходится, поскольку на какое-то время Джорджоне действительно стал alter ego своего великого учителя, и это сильно ощущается в его «Трёх философах». Честь и хвала старине Кавальказелле!

«МАДОННА ИЗ КАСТЕЛЬФРАНКО»

Слава Джорджоне дошла до родного городка Кастельфранко, откуда пришёл заказ на написание алтарного образа для местного собора. Заказчиком выступил Туцио Костанцо, киприот по рождению. Его отцом был Муцио Костанцо, бывший вице-король Кипра и один из известных кондотьеров — наёмников на службе Венецианской республики. По окончании службы он поселился в Азоло в 20 километрах от Кастельфранко при дворе Катерины Корнаро. Именно Туцио Костанцо ввёл Джорджоне в круг местной знати. От неё поступило немало заказов, но художник не хотел размениваться на мелочи, сосредоточившись на алтарном образе, что было для него в новинку.

«Мадонна из Кастельфранко» — это самая большая по размеру (200 х 152 см) и единственная работа Джорджоне, написанная им для церкви. Прежние его небольшие картины религиозного содержания были насквозь пронизаны светским духом.

Заказанный ему алтарный образ предназначался для семейной часовни Святого Георгия в местном соборе, чтобы увековечить память Маттео Костанцо, сына заказчика. Он умер молодым от тяжёлого ранения, полученного в сражении с вторгшимся отрядом немецких ландскнехтов в горах Казентино в 1504 году. Сама семейная капелла, где был погребён Маттео, находится справа от входа в храм. На полу — мраморное надгробие с высеченным на нём изображением лежащего рыцаря, голова которого в берете покоится на подушке. Из-под берета на плечи ниспадают вьющиеся локоны. По краям подушки изображены гербы, один из них — семейства Костанцо, другой почти неразличим.