Джоуи

«Спасибо, что позаботился о Кристин и организовал все это, Максимо», — говорит Якоб, собираясь покинуть ресторан.

«В любое время», — уверяю я его.

Он оглядывается на мою младшую сестру. «Я не уйду отсюда без вас обоих. Я останусь в Чикаго, пока ты не согласишься поехать со мной домой».

Кристин краснеет до корней волос. «Я знаю. Но мне нужно поговорить с отцом. И тебе нужно с ним встретиться. Нам нужно многое организовать».

Якоб кивает. «Приходите ко мне в отель позже. Ты и твой отец. Мы можем поговорить обо всем?»

«Хорошо. Мы придём», — соглашается она с широкой улыбкой на лице.

«Я буду снаружи, в машине». Кивнув им обоим, я ухожу, давая им возможность попрощаться наедине.

Выйдя на улицу на солнечный свет, я улыбаюсь. Я рада, что Кристин была права насчет него. Кем бы он ни был, он, кажется, обожает ее. Это все, о чем я могу просить, не то чтобы я мог многого сказать о ее жизни, учитывая, что я знаю ее всего несколько недель. Но, полагаю, мои отношения с Джоуи научили меня, что люди, которых мы выбираем в качестве тех, кто нам дорог, не обязательно являются теми людьми, с которыми они прожили всю жизнь.

Через несколько мгновений Кристин садится в машину, ее лицо озаряется сияющей улыбкой.

Я смеюсь, заводя двигатель. «Значит, все прошло хорошо?»

«Лучше, чем хорошо, Макс! Он хочет, чтобы я и ребенок жили с ним в Нью-Йорке. У него есть своя квартира. Его брат тоже живет там, но это место огромное, и мы не будем ему мешать, и он не против того, чтобы у него родился ребенок. И Якоб тоже очень рад ребенку…» Она продолжает возбужденно болтать всю дорогу домой, рассказывая об их планах на будущее и о том, как она счастлива.

«Я рад за тебя, сестренка».

"Правда?"

«Конечно».

«Тебе он понравился, Макс? Для меня это очень много значит».

Для меня очень важно, что она заботится о моем мнении. «Да, он неплох», — признаюсь я. «Но я буду скучать по тебе, когда ты поедешь в Нью-Йорк».

«Я тоже буду скучать по тебе. Но вы с Джоуи приедете в гости, да? Я имею в виду, что тебе придется приехать и познакомиться со своим племянником».

Я ухмыляюсь ей. «Попробуй остановить нас».

Кристин отправляется на поиски отца, когда мы возвращаемся домой, а я принимаю душ и переодеваюсь в костюм. Сегодня день крестин Габриэллы, и в доме кипит жизнь. Джоуи занята организацией питания и воздушных шаров для вечеринки, а я спускаюсь в сад, чтобы найти ее.

«Максимо?» — раздается тихий голос Ани, когда я прохожу мимо кабинета.

«Все в порядке?» — спрашиваю я, подходя к ней. Она одета в нежно-розовое платье, у нее макияж и прическа, но она все равно выглядит такой бледной и слабой, что я останавливаюсь. Из-за всего происходящего я нечасто ее видел в последние несколько недель, и я жалею об этом. Аня — женщина, которой я глубоко восхищаюсь и которую уважаю. Жизнь иногда бывает чертовски жестокой.

«Мне нужно попросить тебя об одолжении», — говорит она с улыбкой, которая все еще способна озарить комнату. Проскользнув в кабинет, она приглашает меня следовать за ней.

«Конечно. Что именно?»

Я смотрю, как она примостилась на краю дивана, мое любопытство действительно задето. Я удивлен, что она вообще здесь одна. Редко когда Лоренцо не рядом с ней в эти дни.

«Ты не хочешь присесть?» — спрашивает она.

Не в силах понять, о чем она вообще хочет со мной поговорить, я сажусь напротив нее. Она отпивает из стакана воды на столике рядом с ней. Засунув руку под диванную подушку, она достает маленький белый конверт и протягивает его мне. На нем ее изящным почерком написано имя Лоренцо.

"Что это?"

«Это для Лоренцо».

«Да, я это вижу, так почему же ты даешь это мне?»

«Это письмо», — тихо говорит она, и ее глаза наполняются слезами. «Отдай его ему, когда меня не станет».

Господи, бля! «Аня. Не говори так…»

«Максимо!» — упрекает она меня. «Я умираю. Мы все это знаем. Чудодейственного средства за углом не видать. Через несколько месяцев меня здесь не будет. Это грустная правда, но я смирилась с ней». Она слегка пожимает плечами. Даже говоря о собственной смерти, она ведет себя достойно и стойко.

«Но это…» Я поднимаю письмо.

«Если я сама ему это дам, он это разорвет». Она качает головой. «К тому же, ему еще не рано это читать».

«Когда ему следует это прочитать?»

«Это тебе решать. Я доверяю тебе принять это решение».

Тяжёлый груз давит мне на грудь. «Откуда я узнаю когда, Аня?»

«Оно не запечатано. Прочти его».

Я открываю рот, но не могу произнести ни слова.

«Пожалуйста, Максимо?»

«Почему не Джоуи? Или Кэт? Или Данте?»

Она качает головой. «Они слишком близки к нему. Они не смогут вынести его боль и сдадутся слишком рано, чтобы ему стало лучше. Все будет напрасно».

«И ты думаешь, я смогу терпеть, когда он страдает? Это должны быть они, Аня. А не я», — спорю я. Глядя на нее, я молча умоляю ее передумать. Мне не нужно это чертово письмо. Оно уже ощущается как свинцовый груз на моей шее. Как, черт возьми, я узнаю, когда наступит подходящее время? Я не понимаю, почему она доверяет мне что-то столь важное, как это.