Джоуи

«Что было в спортзале, остаётся в спортзале», — повторяю я его любимую мантру, и мое сердце немного разрывается от осознания того, что скоро он оставит меня в спортзале.

ГЛАВА 2

Макс

«Ты остаешься на ужин?» — спрашивает она, ее глаза широко раскрыты и сияют. Я провожу много времени, глядя в темно-карие глаза Джои Моретти. То, как они сверкают янтарными крапинками, когда она счастлива или зла, завораживает меня.

Ее глаза — безопасная зона. Потому что, если бы я позволил своему взгляду спуститься ниже, я бы, возможно, задержался на ее безумно упругих сиськах или на том, как пот на ее спине стекает по позвоночнику, проскальзывая под резинку ее штанов для йоги и спускаясь к ее сочной заднице.

И тогда мне пришлось бы стоять здесь с яростным стояком. Клянусь, эти тренировки проверяют мою силу воли так, как никогда в моей жизни. Я мог бы сказать, что понятия не имею, почему я согласился на них, потому что это чистая гребаная пытка — но я всегда был любителем наказаний. Проводить время с ней — это самый изысканный вид пытки, который только может быть. Она — единственная женщина, которой я не могу обладать, и единственная женщина, которую я хочу больше, чем любую другую.

«Макс?» — спрашивает она, нахмурившись.

"Хм?"

Она кладет одну руку на бедро и закатывает глаза, как избалованная маленькая девчонка. Чего бы я только не отдал, чтобы выбить из нее эту дерзость. «Ужин?»

Нет, я не могу остаться на ужин. Мне нужно вернуться домой и принять душ. Во время которого я буду дрочить на образ твоей задницы в этих штанах.

«Ты можешь принять душ здесь», — предлагает она, и на ужасную минуту я задаюсь вопросом, сказала ли я это вслух. «Знаешь, ты немного потный». Она морщит нос, на губах играет озорная улыбка.

Улыбка дергает уголки моего рта. «Ну, разобраться с тобой — непростая работа, Джоуи».

Ее глаза темнеют от жара. Все было бы намного проще, если бы она не смотрела на меня так. Потому что я точно знаю, что я ей тоже нравлюсь. Она годами влюблена в меня, и ее братья терпят это, потому что верят, что я никогда не отвечу взаимностью. Но с каждым днем это становится все труднее и труднее. Я так много времени трачу на мысли о том, как засунуть руку ей в трусики и узнать, насколько она мокрая, что это стало огромным отвлечением. Я знаю, что влияю на нее. Я просто не знаю, насколько.

«Я не могу. Мне нужно быть кое-где», — говорю я ей, и боль на ее лице заставляет меня пожалеть, что я это сделал. Но она хорошо это скрывает, и если бы я не уделял ей такого пристального внимания, я бы, вероятно, этого не заметил. Но я уделяю ей слишком много внимания. Я практически преследую девушку, и делаю это под предлогом того, что присматриваю за ней от имени ее братьев.

«Свидание?»

"Нет."

Она хватает полотенце с пола и разворачивается на каблуках, покачивая самой прекрасной попой, которую я когда-либо видел, пока она движется к двери. «Ну, что бы это ни было, желаю тебе отлично провести время».

Я смотрю, как она уходит, впитывая каждую деталь, прежде чем она исчезает из виду. Может, мне стоит пойти на свидание и выкинуть ее из головы. Только это никогда не срабатывает. За последний год я трахнул бесчисленное количество женщин, и не было ни единого раза, когда я не представлял, что трахаю Джоуи.

Я смотрю на часы. Черт! Мне действительно нужно идти.

* * *

Мысли о Джоуи и ее идеальной заднице продолжают вторгаться в мои мысли, когда я заезжаю на парковку возле своего дома час спустя. Я поднимаюсь на своем личном лифте в пентхаус, и когда двери открываются, она стоит там, ожидая меня, грызя ногти и подпрыгивая на цыпочках. Тревога исходит от нее, как жар от открытого огня. Она ненавидит оставаться одна, и хотя я не держу охранников у себя дома, потому что предпочитаю абсолютную конфиденциальность, это место все равно безопаснее Форт-Нокса.

«Ты сказал, что вернешься в пять», — говорит она, осуждающе глядя на меня.

Я смотрю на часы и вздыхаю. «Уже около десяти минут первого».

«Ты знаешь, как я волнуюсь, Макс», — хнычет она. «Ты — все, что у нас есть». Она трет обеими руками свой округлившийся живот, и меня накрывает волна вины. Она права.

Я делаю два шага вперед и обнимаю ее. «Извини, ладно? Я бы позвонил и сказал, что немного опоздаю, но я был на мотоцикле».

«Эти штуки опасны, ты же знаешь», — она шмыгает носом, прижимая голову к моей груди.

Это заставляет меня смеяться. «Уверен, что все, что я делаю, опасно, Кристин», — напоминаю я ей. Это заставляет ее тоже смеяться, тихим смешком, который вибрирует во всем ее теле.

Я опускаю руки по бокам, и она смотрит на меня, ее глаза мокры от непролитых слез. Она слишком молода и невинна, чтобы быть здесь со мной. «Если с тобой что-нибудь случится…» — шепчет она.

«Этого не произойдет».

«Я готовлю ужин», — говорит она, меняя тему разговора, пока ситуация не стала слишком напряженной.

Я выгибаю бровь. «Но ты же не умеешь готовить».