Джоуи

«Конечно, это так». Он тихо смеется, берет меня за руку и ведет к входной двери.

К тому времени, как мы заходим внутрь, мои ноги уже трясутся. Это место настолько уединенное, что мне интересно, знает ли кто-нибудь, что оно здесь. Сомневаюсь, что кто-нибудь знает, что мы здесь. Не то чтобы я боялась остаться с Максом наедине, но мысль о полной изоляции с ним заставляет меня нервничать больше, чем когда-либо в жизни.

Он достает из кармана свой телефон и смотрит на меня с беспокойством. «Я дам знать твоим братьям, что ты со мной, и ты вернешься завтра, хорошо?»

Он что, ждет, что я передумаю? Этого не произойдет. «Ладно».

Я брожу по большой открытой гостиной, пока Макс печатает текст. Здесь так уютно. Большие диваны с мягкими подушками. Мягкие ковры на полу. Огромный камин, который я бы с удовольствием увидел пылающим зимой.

«Вы, э-э, приводите сюда много женщин?»

Он бросает телефон на диван и идет ко мне. «Нет».

Я проглотил свои нервы. Я трясусь как чертов лист.

"Чего ты так нервничаешь, детка? У меня нет над тобой никакой власти, помнишь?"

Твою мать! На кой черт я это сказал раньше? Кажется, я сейчас отключусь.

«Я н-не…»

«Тебе нужно, чтобы я напомнил тебе, что именно ты сказал?»

Нет. Я бы хотел, чтобы ты забыл об этом. «Ты же знаешь, я просто болтал», — шепчу я.

Он выгибает бровь. «Просто избалованный ребенок?»

«Ну, разве это не все, что ты обо мне думаешь?»

Обхватив меня за талию, он обхватывает мои ягодицы и тянет меня к себе. Он наклоняет голову так низко, чтобы прошептать мне на ухо. «О, ты гораздо больше, чем это, детка».

Прежде чем я успеваю ответить колким ответом, он поднимает меня, обхватывает мои ноги вокруг своей талии и несет меня через гостиную. Он пинком открывает дверь в спальню, входит внутрь и кладет меня на кровать.

Я смотрю на него, мое сердце бешено колотится, а кровь бурлит. Мне жарко. Я мокрая. И он мне так нужен. Я бы сделала буквально все, что он мне сейчас скажет. Все, что угодно.

Макс откидывает мне волосы с лица, кончиками пальцев скользит по моей шее, нащупывая застежку моего кулона Святого Христофора. Мне его подарили братья, когда я уезжала в Италию, предупредив, чтобы я его никогда не снимала. Я делаю это редко — не потому, что они мне сказали не снимать, а потому, что он принадлежал моей маме.

Я моргаю. «Зачем ты снимаешь мой кулон?»

«Я не думаю, что Святой Христофор должен быть частью всего этого», — говорит он с озорной ухмылкой. «И я не хочу его портить. Я не собираюсь быть нежным».

Святая мать пушистых уток!

Положив кулон на тумбочку, он подмигивает мне, прежде чем встать на колени на пол и молча снять с меня носки и кроссовки, затем поднимается и расстегивает мои джинсы, стаскивая их с моих бедер и вниз по ногам. Я втягиваю прерывистый воздух. Очевидно, он уже трахал меня раньше, но он сказал мне, что не проник даже на половину. И вот мы здесь, и Макс смотрит на меня, как голодное животное смотрит на свою добычу. Он наклоняется надо мной, проводя носом по влажной ткани моих трусиков. «Блядь, Джоуи», — стонет он.

«Я-я нервничаю», — признаюсь я шепотом.

«Я знаю, детка», — говорит он с озорной улыбкой. Он оттягивает мои трусики в сторону и проводит кончиком пальца по моим мокрым складкам. «Но я собираюсь убедиться, что ты готова, прежде чем трахнуть тебя».

«О, боже», — хнычу я, чувствуя, как дрожь пробегает по моему телу.

«И мне нужно, чтобы ты была мокрой насквозь, чтобы я мог трахаться так, как мне нравится». Его тон глубокий и успокаивающий, и он тает в моих костях. Максимо ДиМарко собирается погубить меня для всех остальных мужчин. Он едва коснулся меня, а я уже на грани развала. Все мое тело оживает от покалывающего позвоночник предвкушения.

«Ну, как насчет того, чтобы мы тебя раздели?» Он стягивает мои трусики с моих ног и хватает их в руку. Поднося их к лицу, он вдыхает, и мои щеки горят от этого зрелища. Макс ДиМарко — грешный бог секса. И, по крайней мере, сегодня он мой. «Твой запах чертовски затягивает. Я тверда, как чертов камень, и я еще даже не пробовала твою сладкую киску».

«Макс», — стону я. Его грязный рот такой горячий.

Он бросает мои трусики на пол и тянет меня вверх, снимая с меня майку и бюстгальтер двумя быстрыми движениями, прежде чем толкнуть меня обратно. Затем он просто смотрит на меня в течение самого долгого времени, его глаза скользят по моему телу, пока низкий рык грохочет в его груди.

«Макс?» — шепчу я.

«Просто запоминаю каждый твой дюйм, Джоуи. Ты чертовски идеален».

Моя кожа вспыхивает от его похвалы. Я так влюблена в него, и он это знает. Он наклоняет голову и проводит руками по внутренней стороне моих бедер, прижимая мои ноги к кровати, пока он прокладывает жадные поцелуи по моей коже — от коленей до центра. Он трётся носом о мой клитор, и моя спина выгибается над кроватью. «Блядь, Макс».

«О, детка», — стонет он. «Ты так отчаянно нуждаешься во мне. Твоя пизда капает на мои простыни».

"Мне жаль."