Джованна I. Пути провидения

Узнав о поражении флорентийцев, жители Пистойи в порыве лицемерия изгнали из города гвельфов и сдались Каструччо. Не удовлетворившись этим, тот захватил все замки по обе стороны реки Арно и расположился с войском у Перетолы – в двух милях от Флоренции: это означало контроль над доставкой припасов и лишение флорентийцев поддержки со стороны населения с обеих берегов реки. Задиристый полководец, известный в том числе своим весёлым нравом, в насмешку над флорентийцами устроил пышные празднества. Помня о том, как Плутарх в своем труде описывал исторический опыт Филиппа Македонского, он запустил во Флоренцию множество лазутчиков и «ослов с грузом золота» с целью подкупа дворян для открытия крепостных ворот. Но заговор был раскрыт. Двое из дворян, соблазнившихся на обещанные выгоды, были обнаружены и обезглавлены властями, – ими были Томмазо Лупаччи и Ламбертуччо Фрескобальди.

После длительного совещания городские власти в лице уважаемых граждан и местной знати решили обратиться за помощью к королю Неаполя и послали к нему делегацию с просьбой о протекторате: предполагалось, что его сын Карл, герцог Калабрии, примет управление Флоренцией. Поддержка мощного королевства наряду с личными качествами доблестного и мудрого Карла были единственной возможностью, во-первых, утихомирить соперничающие группировки местной знати, тем самым сохранив мир в стенах города, а во-вторых, защитить королевство от набегов феодальных принцев Ломбардии и непрекращающейся агрессии имперских сил под командованием Каструччо. Неаполитанское королевство, как одно из самых могущественных в Европе, могло выставить большое и хорошо оснащённое войско. При этом Карл пользовался огромным уважением и авторитетом среди флорентийцев, Роберта же заслуженно почитали ещё со времен его отца. В те времена Карл был единственным принцем, на которого могли положиться флорентийцы, к тому же он доказал свои умения, будучи в Генуе, где правил в течение восемнадцати лет, а после истечения установленного договором срока добровольно подал в отставку.

Сложилось так, что герцог Калабрии был менее образованным, чем его отец, так как с раннего возраста являлся правой рукой Роберта во всех внутренних делах государства, а также участвовал почти во всех военных походах. В отличие от родителя он не обладал выдающимися военными способностями, но в сражениях отличался редким бесстрашием и отвагой, больше напоминая своего деда, Карла II, славившегося утончённой дипломатичностью и миролюбием. Его правосудие и необыкновенная честность были общеизвестными, и когда историки Неаполя заявляли, что его дочь Джованна в этом похожа на отца, это считалось величайшей похвалой.

Таким образом, Роберт поручал сыну внутреннее управление Неаполитанским королевством с самого его детства. Сравнительно небольшая разница в возрасте, всего в девятнадцать лет, позволила ему сделать Карла своим другом, компаньоном и советником. В истории трудно найти более тёплые и дружеские отношения королевских особ, чем в этой семье, ведь многие узы были разрушены из-за ревности, стремления к власти и взаимной ненависти.

* * *

Карл не вошёл в историю человечества как великий, ибо по роду своей деятельности и характеру занятий не завоёвывал и не расширял границы государства. Он не совершил и не подавил ни одну революцию, которые почему-то допускаются небесами. Не уничтожив миллионы людей во благо народа и, соответственно, не совершив великих деяний, герцог Калабрии в своих чувствах отдавал отчёт только Господу и собственной совести. К тому же он не обладал ни лукавством, ни притворством, но был наделён другими дарами – чувствительным сердцем, великодушием и благочестием. На экранах истории, даже в титрах, не отмечена его роль в великих событиях, но в памяти народа благочестивые дела его не были преданы забвению и оставили яркие воспоминания. О достоинствах и справедливости Карла ходила слава, которая впоследствии стала передаваться в виде легенд. И поскольку такие рассказы лучше всего показывают, каким властителем был Карл, считаю вполне уместным остановиться на них подробнее.

Мелкие дворяне с трудом оберегали свою независимость и земли от тирании крупных баронов, то есть «теряли право первородства Исава, не получая при этом чечевичной похлёбки». Сама структура взаимоотношений между феодалами и вассалами подразумевала взаимную выгоду – покровительство и защиту в обмен на участие в военных походах под знаменами лорда, частота которых зависела, конечно же, от рискованности и честолюбия покровителя. Знатные бароны располагали достаточным количеством средств притеснения, и если феодал был корыстолюбивым или нечестным, он мог попросту разорить своего вассала, довольствуясь получением непосредственной выгоды вместо того, чтобы иметь рядом верного союзника.