Джуди. Четвероногий герой

В пятом лагере здоровые присоединились к тем, кто не мог встать. Все они набились в хижину для совместного празднования. Музыкальных инструментов не было, и пленные решили все же обойти запрет на пение. Несчастные узники, сбившись в кучки на грубо сколоченных нарах, тихонько напевали что-то, пока их фонарь освещал мрачную стену из листьев. Когда люди запели «Тихая ночь, святая ночь», смерть с пустыми глазами, казалось, отошла от них прочь. Хижина заполнилась тихой, мягкой мелодией, которую все пленные знали так хорошо… Но петь в полный голос было нельзя.

Праздничный день позволил этим людям набить животы, но принес и слезы. Они были доведены до ужасного состояния — казалось, весь мир перевернулся вверх дном, если даже пение запрещалось.

Через четыре дня все обитатели пятого лагеря должны были вновь переместиться. Теперь в седьмой лагерь в Липаткаине, в пятидесяти километрах отсюда. Липаткаин — красивое, поэтичное название адского места. Буквально это слово означает «завернутый в саронг». Саронг — яркая национальная одежда, в ней ходят местные жители.

Такая деталь гардероба очень пригодилась бы пленным, так как из одежды у них не было почти ничего, кроме набедренных повязок, выданных японцами.

Седьмой лагерь был похож на предыдущий, но домики здесь были еще менее прочными. Здесь же околачивались и знакомые конвоиры: Кинг-Конг, Тупой, Обезьяна и прочие. Среди них был и Жирный, который пытал заключенных с помощью рыжих муравьев. Он был самым мерзким и внешне: коренастый, больше похожий на животное, чем на человека, глаз почти не видно, нижняя челюсть из-за неправильного прикуса сильно выдавалась под крупной и влажной верхней губой.

Но пленным повезло: Жирный получил по заслугам незадолго до их прибытия в седьмой лагерь. Его отправили на склад за новой партией рельсов. В середине погрузки начался сильный шторм. Зигзаги молний то и дело пронзали небеса. Испугавшись, что железные рельсы могут притянуть молнию, все пошли искать приют в джунглях.

Вдруг послышался какой-то неестественный крик. Жирный наткнулся в джунглях на тигра. Тот успел его сильно покалечить, пока еще один конвоир не выстрелил. Жирный тут же был увезен в Паканбару, где размещался японский госпиталь. В отличие от госпиталя для пленных, в этом учреждении было все, но Жирного спасти не сумели, и он умер от полученных травм.

Не было людей, которые хоть как-то посочувствовали бы, узнав о его кончине. Более того, после его смерти появилось много пародистов. Было несколько пленных, которые умели издавать звуки, напоминающие рычание тигра. В темной ночи во время сезона дождей они имитировали рев тигра, чем вызывали приступы паники у стражи. Японцы и корейцы отказывались покидать свои хижины, и пленные этим пользовались: они пробирались к сараю и выносили оттуда курицу или козу. Все следы похищенной жертвы заметались уже к утру. Всегда можно было списать пропажу скота на тигра.

10 января 1945 года в небе над Суматрой показался американский самолет — первые явные признаки перелома в ходе войны. Тонкая серебристая «летающая крепость» «Б-29», которая тогда не имела себе равных, пролетала над Паканбару, возвращаясь после бомбардировки ближайшего порта — Паданга. Наконец-то этот потерявшийся во времени остров вернулся на радары американцев — все очень надеялись на них как на освободителей.

Мало кто из конвоиров игнорировал тот факт, что американский противник уже добрался до территории строительства железных дорог, а значит, они не окажутся безнаказанными. Они предусмотрительно стали брать с собой шлемы и противогазы, куда бы ни направлялись. А условия работы для пленных стали еще более адскими.

Люди должны были просыпаться в семь часов по гонгу и не возвращались в лагерь до десяти часов вечера. Они трудились по четырнадцать часов в сутки под надзором своих беспощадных надзирателей. Но чем сильнее проявлялось угнетение со стороны японцев и корейцев, тем более изобретательными становились методы саботажа работы, которую пленные ненавидели больше всего, ведь она погубила столько близких им людей!

Джуди с Фрэнком Уильямсом, Лесом Сирлом, Джоком Девани и командой опять были направлены на строительство земляной насыпи, которую они укрепляли… гнилой древесиной, лишь сверху присыпая песком и грязью. На расстоянии все выглядело прекрасно, но когда локомотив на всех порах проследует через этот участок, дорога прогнется и дерево развалится на куски.

К тому же за последние недели бригада Джуди научилась отрывать головки металлических штырей, которыми скрепляли рельсы и шпалы. Они забивали в отверстие одну лишь головку: казалось, что все на месте, а на самом деле ничто не соединяло рельс со шпалами. Это был верный способ серьезно навредить врагу, но если бы кого-то из людей поймали с «обезглавленными» штырями… В общем, это было равносильно приговору.