Джуди. Или история моих перемещений (СИ)

— Когда мама и дядя Питер начали жить вместе, я так обрадовался, что теперь у меня будет брат и папа, — Уилли всхлипывает и вытирает нос мокрой от снега варежкой. — Но Том совсем не был рад. Ему не понравились ни мама, ни я. У меня никогда не было папы. А у Тома мама была, хоть и давно. И я слышал, как он кричал, что зря дядя Питер привел домой чужую тетку, когда его мама еще может вернуться. И про меня он тоже всякое плохое говорил. Я думал, что хотя бы Рождество мы встретим как настоящая семья. Старался быть хорошим, послушным, нарисовал красивую открытку, где мы все вместе, — продолжает он, прерываясь на всхлипы. — Но пришел ты и все испортил. Том и так все время говорит только о тебе! Когда ты рядом, он вообще на меня не смотрит. Зачем ты пришел?

— Прости. Ты прав. Я не хотел портить ваш праздник. Но мне некуда было идти…

— Иди к своей семье.

— Я бы с радостью. Но не знаю как. Не знаю, где они. Грустное получается Рождество, правда?

— Угу, — соглашается Уилли.

— Но мы ведь можем дружить все вместе.

— Честно? — оживляется он на секунду, но тут же снова поникает. — Ничего не получится. Том не захочет.

— А у меня есть идея! Только давай договоримся. Никому не говори о нашем плане.

Ребенок охотно кивает.

Когда мы заходим в дом, Аннабель как раз заглядывает в прихожую.

— А где вы были, мальчики? Мы с Питером танцевали, и вдруг я заметила, что вы оба куда-то пропали.

— Да так, Аннабель, просто вышли поиграть в снежки.

— Хм… Больше не уходите без предупреждения.

— Хорошо, мам, — отзывается Уилли.

— Давайте же, скорее раздевайтесь и мойте руки. Пирог остывает.

Остаток вечера я провожу с Уилли и не обращаю никакого внимания на старшего брата. Наш план состоит в том, что Том должен увидеть, как нам весело, и присоединиться. Под веселый хохот я катаю парнишку на спине, мы вместе запускаем поезд по механической железной дороге и строим замок из конструктора. На все попытки Тома отвлечь меня каким-либо другим занятием, я отвечаю фразами вроде «давай потом, только доиграем, это так весело».

И вот, поймав момент, когда Аннабель с Питером покинули помещение и мы остались в гостиной одни, Том вдруг разбегается, сносит меня с ног и бьет кулаком по лицу.

— Эй, за что это? — спрашиваю я, потирая лоб.

— Я думал, мы друзья. А ты, оказывается, пришел, чтобы дурачить моего младшего брата. Такой весь хорошенький, да? — рычит он, стоя надо прямо мной. — А я теперь у вас плохой? Решил нас рассорить? Украсть его у меня? Завидуешь?

— Да я не…

— Иди сюда, Уилли. Хочешь, поиграем в приставку вдвоем или пойдем лепить снеговика?

Том притягивает Уилли к себе, и тот радостно его обнимает, но потом спохватывается:

— Давайте лучше играть все вместе.

— Так ты с ним заодно! — снова начинает злиться Том.

— Не-ет, Том. Пожалуйста, не ругайся. Говард хороший. Он не хотел нас рассорить, а наоборот, хотел, чтобы ты увидел, как здорово дружить всем вместе. Поэтому и начал играть со мной.

— Это правда? — строго смотрит на меня Том.

— Да, Уилли сидел на улице совсем один, и я решил, что стоит найти что-то веселое для всех.

— Но почему ты мне просто не сказал?

— Чтобы ты понял, как обидно быть одному, когда все вокруг развлекаются, ведь до этого ты никого не слушал, — проговариваю я и зажмуриваюсь, готовясь опять получить по лицу.

Но Том не двигается. Открываю один глаз и вижу, что он стыдливо уставился в пол, а Уилли так и не отлипает от него. Дверь в гостиную внезапно распахивается, ко мне подбегает напуганная Аннабель и начинает причитать:

— Что здесь произошло? Говард, ты в порядке?

— Ничего. Просто споткнулся, упал и ударился об угол стола, — объясняю я и сажусь.

— Будь аккуратнее. Что я скажу твоим родителям? Дай-ка посмотрю, — она наклоняется. — У тебя же шишка. Сейчас принесу лед.

Она оборачивается и охает от удивления, наконец осознав, что братья стоят в обнимку.

— Не волнуйтесь, Аннабель, мы с Улли сами принесем, — с улыбкой объявляет Том.

И в этот момент у меня перед глазами начинает мутнеть, а затем комната и люди в ней исчезают…

Глава 17. Чей это дом?

Просыпаюсь в спальне, в своей постели. На всякий случай ощупываю себя всюду — тело, кажется, тоже мое. На часах пятнадцать минут седьмого. Нет уж, теперь никто не убедит меня, что это был всего лишь сон.

Но как быть с фактом, что в том мире, в теле Говарда, я провел не меньше семи часов, а здесь прошло всего пятнадцать минут?

Случившееся кажется невозможным, но усталость и разбитость, которые я сейчас испытываю, вполне потянули бы и на двое суток без сна. Состояние такое, будто я не отдыхал в мягкой постели, а марафон пробежал. И голова гудит, словно мне действительно по ней хорошо настучали. Так что у меня не остается выбора, придется принять эти перемещения как данность. Они реальны. Совершенно необъяснимым образом, по абсолютно неизвестной причине я путешествую во времени, пространстве и… по чужим телам.

Кроме того, если вспомнить подробности, похоже, я не могу выбраться из чужой реальности, пока не разрешится какая-либо проблема местных обитателей.