Джульетта без имени

— Ну, пользуется... Только кто ж мне его даст — огнестрельное-то? Оно же дорогое, как... как я не знаю что. Некоторые вообще без него ходят, это я вот... подсуетилась...

— Но это же опасно — ходить Наверх без оружия!

— А... — отмахнулась девушка. — Таким, как я, на нашей станции оружия вообще не полагается! Даже Наверху!

— Таким — это каким же? — тут же заинтересовался Восток.

— Грязнокровкам... А, ты все равно не поймешь, а объяснять долго... И я не сталкер!

— А что тогда Наверху делаешь — если не сталкер? Книжки в библиотеку сдать забыла, а теперь спохватилась? — он позволил себе маленькую подковырку.

Девушка обиженно засопела и ожгла его возмущенным взглядом красновато светящихся, как у сиамской кошки, глаз:

— Дурак! Меня тогда и не было вообще... когда они работали!

— Ну извини, извини, — сталкер примиряюще поднял ладони в защитных перчатках. — А ловко ты паука... — похвалил он, чтобы как-то умиротворить ее. — Стрела-то прямо рядом с моей головой пролетела. Классно стреляешь!

— Да не... — крысишка погасила алое свечение в глазах и неловко потупилась. — Я это... В общем, случайно... Я и не целилась вовсе...

— Что?! Так ведь... Да ты понимаешь, что могла...? Ну... ну ты даешь!!!

Крыся метнула на сталкера испуганный, даже какой-то загнанный взгляд, опасливо отодвинулась, опустила голову и прерывисто шмыгнула носом, явно налаживаясь снова зареветь.

— Я же... — расслышал Восток ее бормотание. — Я же не нарочно... — новый всхлип. — Они же... Я... я их боюсь!!!

И крысишка, спрятав лицо в ладонях, быстро, точно стыдясь своей слабости и слез, отвернулась от сталкера носом в угол. Плечи ее мелко задрожали.

Ну вот опять! И что прикажете ему делать с этим экзальтированным, как персонаж довоенной японской мультипликации, существом, которое чуть что — сразу в рев?..

Ох, горе ты луковое, чудо чумазое...

— Знаешь, — тихо приблизившись к скавенке, Восток чуть помедлил и... осторожно приобнял ее за худенькие вздрагивающие плечики. Девушка тут же дернулась и напряглась, словно пружина, но не отстранилась. Только съежилась серым комочком. — Если это тебя утешит, я тоже их боюсь. До жути боюсь этих тварей.

Словно спохватившись от проявления такой несвойственной ему нежности, сталкер отстранился и сухо произнес:

— Гадость какая — эти пауки!

Он бы и сплюнул брезгливо, но в последний момент вспомнил, что на нем противогаз, и только тихонько ругнулся про себя.

...Крыся испуганно содрогнулась и сжалась, когда ее коснулись чужие руки — руки человека! Но... против всякого ожидания эти руки не причинили ей боли. Человек... обнял ее! Мягко, осторожно и, пожалуй, даже... нежно? Девушка вскинула на сталкера растерянный и удивленный взгляд, но он уже отстранился от нее.

Почему-то скавенка почувствовала... сожаление. И грусть. Нежность, ласка... Она уже и не помнила, когда такое случалось в ее жизни. Тем более — чтобы так поступал с ней кто-то из мужчин ее станции! Девчонкой была — на нее, грязнокровку, вообще внимания не обращали, разве что если под ноги не вовремя попадалась. Тогда — просто небрежно или нетерпеливо отпихивали с дороги. В лучшем случае. Выросла — стали замечать, подкарауливать в темных углах... Только вот обращение осталось почти прежним.

Некоторое время Крыся, склонив набок голову, во все глаза смотрела на сталкера — удивленно, недоверчиво, испытующе... А потом медленно, словно не веря своим ощущениям, проговорила:

— А ты... не страшный... Хоть и человек...

Холодные стеклянные «глаза» на резиновой хоботастой «морде» некоторое время столь же испытующе смотрели на Крысю, словно сталкер раздумывал, стоит ли доверять этой мутантке содержимое скрытой за стеклами души. Наконец человек вздохнул и тихо произнес:

— Ты тоже, оказывается... не страшная... Хоть и мутантка.

Крыся моргнула... Потом преувеличенно внимательно оглядела себя, зачем-то посмотрела себе за спину...

— А ты что, думал, что мы все — рогатые, хвостатые и «сто пудов копытатые»? Да ты вообще когда-нибудь хоть одного скавена видел?

— Кого? — удивился сталкер. — Как ты сказала? Скавена? А это кто?

Девушка склонила набок голову и посмотрела на него с каким-то вековечным сожалением. Как добрая, но строгая учительница — на двоечника.

— Ну конечно... — пробурчала она. — «Крысюки» для вас куда понятнее!.. Но мы — скавены! И точка!

— Скавены... — снова повторил сталкер, будто пробуя незнакомое слово на вкус и пытаясь определить, нравится ему этот вкус или нет. — Странное название, — наконец подвел он итог своим размышлениям, судя по всему так и не придя к окончательному решению. — Почему скавены? У нас вот, например, вас не только крысюками — еще ратманами зовут. Хотя это, в общем, одно и то же...

Он снова помедлил и вдруг спросил:

— Тебя-то как зовут, крысюха-горюха?

— Сам ты... крысюх!.. — недобро показала зубки девушка. — Не любим мы, когда нас так называют! Заруби себе на носу... или хотя бы на этом вот шланге!.. — она снова гневно фыркнула, но все же соизволила снизойти до объяснения: