Джульетта без имени

Вертлявый смешался и отступил, почесывая голову.

— Так что девку не трогать! — грозно обведя взглядом свою банду, закончил Кожан. — Ну, по крайней мере, пока я ее не допрошу!

— А потом?

— А потом, Дымчар, я посмотрю на ваше поведение!

— Мы будем белыми и пушистыми! — с самым светским видом осклабился Дымчар.

— ...как полярные мишки, я в курсе! — оборвал Кожан и распорядился:

— Этого запереть понадежнее и стеречь, как личный сейф с патронами! А девку — ко мне в кабинет!

— Оставь ее!

Пришедший в себя Восток рванулся из рук держащих его крысюков. Те от неожиданности едва успели его перехватить.

Короткий резкий выпад — и сталкер согнулся пополам, получив от Кожана удар в солнечное сплетение.

— Восток! — прозвенел отчаянный крик Крыси, которую уже утаскивали двое охранников. Крысишка бешено извивалась в их руках, но вырваться не могла.

— Убрать! — рявкнул алтуфьевский вожак, ткнув пальцем в корчащегося человека, и нецензурно выругался. — Балаганщики, млять! Развели Бибирево!

Еще двое крысюков подхватили обмякшее тело Востока под мышки и бесцеремонно поволокли в подплатформенные отсеки, в которых и располагалась темница.

Глава 12 КНИЖНЫЕ ДЕТИ

Конвоиры втолкнули Крысю в какое-то помещение под лестницей. Следом вошел Кожан и, дождавшись ухода подручных, демонстративно запер дверь.

Крыся поспешно шарахнулась от него в самый дальний угол, прилипла — не оторвать — лопатками к стене, уперлась в нее ладонями и застыла, трепеща натянутой струной и мысленно готовясь к самому худшему. Впрочем, меры эти были довольно бесполезной затеей: то, что Кожан называл своим кабинетом, на деле было крошечной каморкой не больше кухни в хрущевке. Раньше это, скорее всего, использовалось в качестве подсобки для технических служб. Так что для того, чтобы нормально укрыться от опасности, места здесь просто не было.

Из обстановки в «кабинете» были только небольшой обшарпанный диванчик, колченогий журнальный столик, какой-то шкафчик на стене у двери и под ним — массивный сейф. Одну из стен занимала разрисованная пометками карта севера Москвы, на другой пестрела схема Метро. Тоже с пометками.

Замок протяжно скрипнул и затих. Кожан, позванивая связкой ключей, в один широкий шаг пересек каморку, грохнул дверцей сейфа. В его руках оказалась длинная квадратная бутыль с коричневатой жидкостью. Он тяжело опустился на диван, рванул пробку и сделал глубокий глоток. По щеке, продираясь сквозь заросли клочковатой сивой щетины, прокатилась желтая капля. Пахнуло резким и дымным. Голова Кожана повернулась в угол, где сжалась, вздрагивая, серая большеглазая тень.

— Эй, ты! А ну подошла!

Крыся вздрогнула, но повиновалась. Взгляд ее остановился на бутылке в руке алтуфьевского вожака.

...Как было бы замечательно грохнуть его этой бутылкой по башке, захватить ключи и удрать отсюда... на другой конец Ветки, к примеру...

Но тут она подумала про все еще связанные за спиной руки, охрану за дверью, кучу народа на станции и многие перегоны пути... К тому же, куда она пойдет без Востока? Он ведь пошел за ней сюда, в это паучье гнездо!

Тихонько вздохнув, она отвела взгляд от бутылки и потупилась. Хорошая идея, но невыполнимая.

А Кожан, наоборот, глядел на пленную пристально. Глаза его сузились, смотрели недобро и проницательно.

— Кто такая? С какой станции?

— С Петровско-Разумовской... — тихо проговорила девушка. Она решила не злить этого жуткого типа и отвечать на все его вопросы... Ну, по крайней мере, на те, к которым знала ответы. — Я добытчица...

Брови Кожана поползли вверх, буркалы-глаза выпучились. Он судорожно дернулся, будто пытался что-то в себе удержать, и... вдруг разразился гомерическим хохотом.

— Ты? До... до.. добытчица?! — алтуфьевского вожака трясло и гнуло пополам. Бутылка в кулаке ходила ходуном, коричневая жидкость плескалась, норовя вылиться на пол. — Добытчица? Приключений на свою жопу ты добытчица! Добытчица... А я, значит, тогда — старшина торгашей с Кольцевой!

Он снова громогласно засмеялся-загудел. А потом веселье вдруг схлынуло без следа. Глаза снова стали внимательными и злыми. Кожан пружиной вскочил с дивана и свободной рукой тряхнул пленную за шиворот.

— А ну, паршивка, правду говори! — прошипел он ей в лицо хрипло и негромко. — Кто такая? Звать как?

— Да я правду говорю! — взвыла девушка, беспомощно болтаясь в его руках, как тряпичная кукла. — Добытчица я! Ношу знатным женщинам из нашей общины всякие красивые вещи и золотые украшения из магазинов Сверху. Они мне за это еду дают. А еще приношу книги для тех, кто их еще ценит! А зовут... Никак не зовут! — в ее голосе зазвенело вызывающе-горькое ожесточение. —Я грязнокровка! У таких, как я, нет имен! Не думаю, что ты не в курсе!.. Ай, ну больно же! — закончила она совсем жалобно.

Губы Кожана снова скривились в ухмылке.

— Цыть! — он снова тряхнул девушку, но уже не так сильно. —Будешь лажу всякую гнать — еще не так будет!.. Крыся щипаная!..

Рука разжалась, Кожан снова сел.