Джульетта поневоле (СИ)

В сопровождении Кирилла, щедро делящегося подробностями показанного вчера по телевизору футбольного матча, в котором, увы и ах, наша команда по недоброй традиции показала себя отнюдь не блестяще, я дошла до гримёрки. Мечущий, аки Зевс-громовержец, громы и молнии братец хотел и в гримёрку следом за мной зайти, но я мягко выдворила его из комнаты. Настраиваться на репетицию или выступление я предпочитаю в одиночестве, чтобы можно было уловить образ той, чью жизнь тебе предстоит прожить, войти в тот мир, который был для неё единственно родным и понятным. Я медленно наклонилась над зеркалом, представляя себя наивной и восторженной Джульеттой, которой жизнь обещала так много. Да, на улицах родного города часто происходили стычки между Монтекки и Капулетти, лилась кровь и раздавались крики боли и ярости, но для сеньорины Джульетты это были лишь мимолётные облачка, не способные надолго затмить безмятежность её жизни. Я раскинула руки, запрокинула голову и закружилась по гримёрке. Да, вот так, детский восторг, огонь безрассудной страсти, ещё не вспыхнувший, но уже подспудно тлеющий, лёгкое опасение грядущих изменений, неискоренимое любопытство и желание знать, что будет там, дальше, в новом дне. И огромная до конца не понятая жажда любить и быть любимой, целый океан чувств, готовый смести всё то напускное и ненужное, что встанет на пути самой первой и чистой любви, вечной, как сама жизнь. Я глубоко вздохнула, поправила волосы и вышла из гримёрки полностью готовая к репетиции одного из ключевых моментов пьесы: сцены под балконом.

Декораторы потрудились на славу, балкон возвели чудный, даже ветвями винограда его оплели, со стороны зрительного зала вид открывался прямо-таки волшебный.

- Ну как, нравится? – Кирилл с таким гордым видом кивнул на декорацию, словно лично её сооружал.

Я даже рта раскрыть не успела, Опалов влез. Лениво окинул балкон снисходительным взглядом, уголком губ дёрнул и процедил:

- Я посмотрю, как наша Джульетта туда карабкаться будет.

- Как волк из первого выпуска «Ну, погоди» верёвку забросит и полезет, - рассмеялся Максим, озорно мне подмигнув. – А может, Юлька, тебя подкинуть, а ты за прутья уцепишься, а?

- Не сметь! – взвился Геннадий Константинович, у которого во время репетиций и выступлений начисто пропадало чувство юмора. – Там же лестница есть. В левую кулису пройди, Юленька, через пять минут начнём.

Я согласно кивнула и направилась к кулисе, но Александр, с которым сегодня творилось явно что-то неладное, опять вылез:

- Я провожу.

Отказаться я не успела, меня цепко ухватили за руку и потащили к лестнице. Что ж, как гласит мой любимый афоризм: « в любой ситуации делай вид, что всё идёт по плану. Мало ли, какой дурацкий план может быть». Правда, когда на узких ступеньках Опалов попытался меня приобнять, я звучно шлёпнула его по рукам и прошипела негромко, но вполне убедительно, чтобы даже тени сомнений не осталось:

- Не лапай меня.

- Надо больно, - скривился наш театральный Казанова, - к твоему сведению, ты не в моём вкусе. Я предпочитаю более раскрепощённых девиц.

- Вот их и обнимай, - я деловито продолжила подниматься по лестнице, спиной чувствуя тяжёлый взгляд Опалова.

Интересно, через сколько ступенек меня опять попытаются вразумить? Ни за что не поверю, что наша звезда спокойно воспримет отказ и без комментариев отойдёт в сторону! Если уж его даже Кирилл угомонить не смог, то я и вовсе бессильна.

- Дура ты, Юлька, - прилетело мне в спину уже на третьей ступеньке.

Эх, жаль мне не с кем было поспорить на деньги, что Опалов просто так не угомонится, я могла бы выиграть неплохую сумму!

- К твоему сведению, я помогаю тебе в образ вжиться, нам же в любовь играть, а меня от меня бегаешь, словно чёрт от ладана.

Ах, ты ж, какие мы заботливые! Я изобразила на лице самый нежнейший восторг и самое искренне восхищение, повернулась к Александру и прощебетала:

- Благодарю тебя, мой герой, мой Ромео!

Опалов чуть с лестницы не рухнул. Нет, до чего же всё-таки актёры непоследовательные существа! Сам жаловался на мою колючесть, а стоило только стать нежной ромашкой, как он чуть травму на производстве не получил! Я плечиком дёрнула, отвернулась, внутренне ехидно смеясь, и взбежала по лестнице до балкона. Надо будет, кстати, засечь, сколько у меня времени на подъём по лестнице уходит, чтобы всё точно рассчитать. На всякий вполне возможный случай.

Скажу честно: балкончик мне понравился. Небольшой, ажурный, украшенный виноградными побегами, весь такой воздушный, но при этом достаточно прочный, пол под ногами не шатается, перила… Я сначала неуверенно, потом решительнее облокотилась о перила. Прекрасно, перила тоже вполне прочные, можно мечтательно уткнуть щёчку в ладошку, возвести глаза к потолку, представляя на его месте звёздное небо и предаться мечтам. Правда, долго мечтать мне не дали. Опалов, чтоб его ёжики покусали, зачем-то припёрся следом за мной и встал рядом. Я хотела вытурить обнаглевшего героя-любовника, но режиссёр снизу восторженно возопил: