Джульетта поневоле (СИ)

Чтобы меня не выдало нервное дрожание кончиков пальцев, пришлось прятать руки в складках юбки, благо она очень большая и пышная, под такой юбкой, при желании и кавалера укрыть можно. Не очень большого и не сильно упитанного, такого, как Геннадий Константинович, например. Я мысленно хихикнула, представив, как укрываю нашего режиссёра юбкой и тут же прикусила внутреннюю сторону щеки, скрывая излишнюю весёлость. К счастью для меня синьора Капулетти ничего не заметила, погружённая в переживания по поводу очередного разговора с дочерью (господин Фамусов из пьесы «Горе от ума» наверняка горячо поддержал бы мою матушку, он ведь, помнится, тоже сетовал на нелёгкий труд быть отцом взрослой дочери). Торопить матушку или каким-либо ещё способом провоцировать её неудовольствие я не собиралась, а потому сидела тихо-тихо, словно мышка под веником. Тем более, что наслаждаться воспоминаниями о прошедшей ночи и предаваться разгульным фантазиям на тему ночи грядущей тишина мне ни капли не мешала.

- Так вот, Джульетта, - вернулась к разговору синьора Капулетти с видом замученной зубной болью страдалицы, вынужденной обратиться за помощью к врачу, - как тебе бал?

Оу, великосветская беседа! Отлично, в них я за время работы в театре изрядно поднаторела. Я растянула губы в вежливой ничего не выражающей улыбке:

- Чудесно, матушка, благодарю вас.

Синьора Капулетти поджала губы. Видимо матушка всерьёз рассчитывала на то, что я разражусь многочасовым щебетанием о танцах, украшениях и, само собой, блистательном Парисе, сразившем меня наповал одним своим появлением. Только вот я даже лица своего потенциального жениха не помню, его безжалостно и бесповоротно уничтожил Ромео, а остатки (вместе с образом наследника рода Монтекки) подчистил мой ненаглядный Ярополк. Я посмотрела на стоящую в вазе розу и широко улыбнулась. В памяти всплыли строки Шекспира: «Любил ли я доныне? О нет, то были ложные богини». И пусть цитата принадлежала Ромео, мне она сейчас подходила на все сто процентов, я готова была подписаться под каждым словом.

- Надеюсь, граф Парис был достаточно любезен и обходителен? – вклинилась в мои размышления синьора Капулетти.

Граф Парис? А он-то тут при чём? Ах, граф Парис... Как же, как же, матушка не может не поинтересоваться (хотя бы из чисто женского любопытства и банальной вежливости) понравился ли мне жених. Эх, синьора Капулетти, как же мало вы знаете о своей дочери Джульетте… Впрочем, устраивать публичное аутодафе я не собираюсь, благодарю покорно. Я опять вежливо улыбнулась:

- Граф Парис очень милый и…

Я замешкалась, подбирая ещё одно вежливо-нейтральное определение человеку, которого даже не помнила. Мужественный? А у него разве была возможность это самое мужество продемонстрировать? Обаятельный? Угу, именно поэтому он стал для меня почётным пустым местом. Привлекательный? В принципе, отвращения он у меня не вызвал, так что комплимент подойдёт. Тем более что сам Парис нас сейчас всё равно не слышит, а при необходимости и личной встрече синьора Капулетти наверняка компенсирует мою сдержанность своими пышными славословиями.

- Привлекательный.

Синьора Капулетти от этих слов заметно расслабилась, опять дёрнула уголками губ и даже позволила себе слегка обмякнуть на стуле.

- Рада, что твой жених тебе понравился. А то, признаюсь честно, мне показалось, что Тибальт вызвал у тебя гораздо больший интерес.

Я почувствовала, что помимо воли начинаю краснеть от такой неуместной в данный момент проницательности. Вот только этого мне сейчас не хватало!

- Ну что вы, матушка…

- Тибальт хорош собой и по части женщин у него большой опыт, - в голосе синьоры Капулетти неожиданно скользнуло что-то такое непонятное и весьма личное. – Вскружить голову юной девушке ему не составит труда.

Ой-ёй-ёй, что-то синьора сегодня проницательна, как никогда. Пора пускать в ход главный контраргумент.

- Матушка, он ведь мой брат!

Синьора Капулетти отмахнулась от моих возражений, словно от докучливой мухи:

- Только двоюродный, для распалённой страстью девицы это преградой не станет.

А не проговорилась ли сейчас почтенная синьора о своём давнем, тщательно оберегаемом в глубине сердца, секрете?

- Так вот, - синьора Капулетти болезненно поморщилась и выпрямилась на стуле, словно проглоченный ею кол вдруг весь покрылся ржавыми гвоздями, раздирающими внутренности, - мой супруг решил отправить Тибальта в Мантую. Довольно ему тут устраивать ссоры и смущать покой невинных девиц.

Что?! Я с трудом удержалась от того, чтобы вскочить со стула и забегать по комнате, а то и по потолку. Такого в трагедии Шекспира точно не было, я протестую против столь вольной трактовки классики! Синьора Капулетти вперила в меня ледяной взгляд, не хуже взора Медузы Горгоны превращающий всё живое в камень:

- Надеюсь, пока Тибальт не уехал, ты не забудешь, чему я тебя учила.