Джульетта стреляет первой

– Почти, – усмехнулся полковник.

Успел в «Ми Густо» очень удачно – администратор ресторана как раз собиралась уходить, подкрашивала перед зеркалом губы.

Фальшивыми удостоверениями, как и природной наглостью, Ходасевич не обладал. Но с женщинами обращаться умел.

Он предложил администратору проводить ее до ближайшей станции метрополитена. Единственный наводящий вопрос – и та сама начала рассказывать про последний обед Михаила Чайкина.

– С теткой он был! Противная такая, рыжая. Публичная.

– В смысле – легкого поведения? – удивился полковник.

– Нет! В телике часто мелькает. И вечно с бомжами фоткается.

– Депутатка, что ли?

– Благотворительница, – поморщилась администратор. – Убогим помогает, столовки для них открывает.

– А звать ее как?

– Нинель, что ли. Или Нателла, – нахмурила лобик девушка.

– У Михаила был с ней роман? – простодушно поинтересовался полковник.

– Вряд ли, – рассмеялась девушка. – Наоборот, все время отодвигался – от нее на весь зал духами разило. Когда ему звонили – вообще от стола отходил. А она, гадина, знаете, что творила? Чайкин-то сам – один бокал пива цедил. А рыжая, едва он отворачивался, ему туда водку подливала! И тот, лопух, ничего не замечал. Я, когда новости посмотрела, про Мишу узнала – все думала: в полицию, что ли, позвонить? Все им выложить – про эту Нинель?

– Очень гражданский поступок, – одобрил полковник.

– Но шеф запретил, – вздохнула девушка. – Сказал: «Водку подливать – такого преступления нет». А если я на рожон полезу, менты в ресторан приедут, найдут нарушения, и мы еще и виноватыми окажемся.

Разговора как раз хватило на недолгий путь до метро. Администраторша кокетливо предложила проводить ее до самого дома. Но Ходасевич поцеловал даме руку и откланялся.

С порога прошел за компьютер. Легко выяснил: рыжую благотворительницу на самом деле зовут Нонна. И еще вспомнил: Таня недавно упоминала это имя.

Несмотря на поздний час, позвонил падчерице:

– Ты знакома с Нонной Байковой?

– Да.

– Откуда?

– Мы все втроем на собеседовании встретились. Чайкин. Я. И она. А зачем тебе?

– Завтра все объясню, – пообещал Ходасевич.

И сделал еще один звонок. Побеспокоил бывшего ученика, ныне – частного детектива Пашу Синичкина.

Тот ретиво ухватился за поручение. Когда полковник поднял вопрос о гонораре, усмехнулся:

– Ваш фирменный бигос. Ну, и еще салат «Оливье».

– Когда готовить?

– Завтра, – самонадеянно отозвался парень.

И правда, перезвонил уже на следующий день:

– Виделся с рыжей. Что обедала вместе с блогером – не отрицает. Что водку подливала – не признается. Божится: Чайкин сам пил. Новое назначение отмечал. Говорил: «Пиво без водки – деньги на ветер». Но врет, похоже. На прощание богоугодную фразу сказала: «Собаке – собачья смерть». Как привлечь ее – без понятия. Потерпевших нет, Чайкин мертв. Вы ее посадить хотите?

– Нет, Паша, – усмехнулся полковник. – Во сколько тебя на бигос ждать?

Но прежде чем отправиться в магазин за продуктами, Ходасевич позвонил Татьяне и рассказал о своих изысканиях.

– Отлично! – возликовала девушка. – То есть, – смутилась, – Чайкина жаль, конечно…

– Но лично тебе – ничего не угрожает, – помог полковник. – Если, конечно, ты не поедешь обедать с Байковой.

– Я лучше с тобой поем, – без тени сомнения отозвалась падчерица.

И он растроганно улыбнулся.

* * *

Отъезду предшествовала сплошная беготня. Приостановить годовое членство в спортклубе, отменить визиты к косметологу, пристроить билеты в Ленком на март, на «Ночь пожирателей рекламы» в апреле и в Большой на май. Умолить коллег взять двух ее дипломников (родной факультет регулярно навязывал, просил оппонировать на защите).

А что с ногтями делать? Таня давно поставила себе акриловые. С ними хоть посуду мой, хоть на скалодром ходи. Но найдется ли на Матуа мастер, который сможет сделать коррекцию?

Стесняться не стала. Позвонила Марку. Поинтересовалась: как на острове миллионеров с чисто женской инфраструктурой?

Молодой человек виновато вздохнул:

– Боюсь, она несовершенна.

– Почему?

– В сфере услуг работают исключительно чилийки, тайки и мексиканки. Массаж, татуировки хной – с этим проблем нет. Но лично я стригусь на острове Пасхи. Или в Европе.

– А почему у вас русских мастеров нет?

– Откуда у парикмахерши миллион долларов купить недвижимость?

– Пусть в аренду возьмет.

– Нельзя.

– Почему?

– Мы – общество равных по положению. Нам не нужно, чтобы низы сначала освоились, а потом начали не хотеть, революционные ситуации создавать.

– А таек с чилийками не боитесь?

– Нет. Но визы им выдаем тоже только краткосрочные. Чтоб не успевали привыкнуть и установить прочные связи.

– А если, допустим, у кого-то из местных русских родился ребенок? И он хочет к нему нашу няню?

– Если очень хочет, то это реально. Но придется платить налог. Двести тысяч долларов в год – даже для миллионеров серьезные деньги. Поэтому у нас на весь остров только трое, что ли, камердинеров из России. С десяток гувернанток и экономок. И один шофер.

«Стричься негде, маникюр не сделаешь, фитнеса нет, – расстроилась Татьяна. – Ладно. Хотя бы буду в океане каждый день плавать».