Джулиан Ассанж: Неавторизованная автобиография

Зерно было посеяно и пустило ростки в умах участников конференции и других наших исландских сторонников. В конце 2009 года я был сильно занят и отправился в Берлин, чтобы еще раз выступить на Всемирном конгрессе хакеров 27 декабря. Но в Исландию я был намерен вернуться как можно скорее, и 5 января 2010 года мы снова собрались в этой чудной стране, горя желанием продолжать работу над созданием нашей гавани. Над концепцией работало как минимум тринадцать человек: Роп Гонгрейп, Джекоб Эпплбаум, Даниэль Домшайт-Берг, Смари Маккарти, Кристинн Храфнссон, Биргитта, другие журналисты, активисты и ученые из Британии, Нидерландов, Бельгии, Германии, Гонконга и США, которые помогали нам советами и делились опытом. Наша группа готовила парламентский запрос. Работали мы в месте под названием «Дом идей» — что-то вроде инкубатора стартапов для людей, у которых есть идеи, но нет денег. Мы сидели практически круглосуточно, изучали ситуацию, встречались с депутатами и готовили проект, чтобы в нужный момент у него были шансы стать законом. Биргитта Йоунсдоуттир упорно пробивала нашу идею в парламенте, и для некоторых наиболее консервативных парламентариев мы устроили специальные презентации. Добиться столь фундаментального поворота было труднее, чем я себе представлял: требовалось изменить по крайней мере тринадцать важных исландских законов. Но парламент все-таки проголосовал за то, чтобы поручить правительству подготовить такие поправки, и сейчас процесс продолжается. Полагаю, это решение объяснялось и чувством достоинства исландской нации после финансового коллапса. Их внимание было, что вполне объяснимо, приковано к местным потрясениям, и многие считали главным преимуществом гавани открытости то, что в дальнейшем она обеспечит подотчетность банкиров и других коррумпированных исландских организаций. В конце концов, я надеюсь, они увидят, что прозрачность может стать реальным локомотивом роста страны. Как ни странно, в процессе лоббирования главными оппонентами оказались журналисты: они боялись, что новое законодательство каким-то образом отвлечет внимание от их собственных бед — сокращений и увольнений. На мой взгляд, это был близорукий подход. Но мнение, что идеализм не всегда позволителен, по крайней мере можно понять.

Идея Исландии как юрисдикции свободы кажется мне красивой. Она поднимет репутацию страны и общее самоуважение. Мне интересно: не стоит ли Исландии учредить какую-нибудь награду за свободу самовыражения, которая могла бы дать этой маленькой стране то же, что Нобелевская премия дала Швеции? Наличие такой премии и общественного понимания, как соответствовать этой награде, могло бы стать образцом для подражания и привлекло бы к стране внимание на международной арене. Мы усердно трудились вместе с парламентскими юристами и разработчиками законопроектов. Я воображал себе масштабный переход к обществу справедливости, который можно было бы совершить таким образом: перейти к научно обоснованной журналистике, обеспечить прозрачность и защищенность каждого отрезка трубопровода, по которому течет истина. А весь мир получил бы новые высокие стандарты — стандарты, говорящие, что людей нельзя наказывать за стремление к истине. С этим можно спорить, эту позицию можно опровергать, но нельзя делать из людей преступников за то, что они просто раскрывают другим истину. Надеюсь, недолго осталось до того, как этот план воплотится.