Джумбо

Пёс стоял в нерешительности, беспомощно поглядывал то на котёнка, то на нового хозяина. Ну вот, этого ещё недоставало: котёнку еда не понравилась, он фыркнул и, подойдя к Джумбо, доверчиво потёрся мордочкой о его громадную лапу. Пёс в растерянности отдёрнул лапу да так и остался стоять на трех ногах, тревожно поглядывая на котёнка: не придётся ли поднять и остальные.

Катя подбежала и схватила котёнка.

– Не смей обижать Джумбика, – строго сказала она. – Не мешай ему кушать.

Джумбо с облегчением проводил девочку глазами и повернулся к чашке.

– Не смейтесь! – сказал отец. – Он понимает больше, чем вы думаете, и обидится.

Вечером Катя тихонько потянула отца за руку.

– Скорее иди. Что-то покажу.

В углу террасы на коврике лежал Джумбо, неудобно высоко подняв голову, а между передними лапами его клубочком свернулся котёнок. Ему, видимо, очень нравилось новое место: он лежал и пел самым нежным голосом, вероятно, о том, какая у него нежная и хорошая няня.

– И тут им не мешайте, – опять сказал отец. – У нашего Джумбо золотое сердце. Он, наверное, и кролика-то съел по ошибке.

Теперь в детский сад Катю отводила не одна бабушка. Ровно в семь часов утра открывалась калитка и выходил Джумбо, оглядываясь и помахивая хвостом, словно приглашая поторопиться. Дождавшись выхода бабушки и Кати с большой куклой на руках, он становился впереди и выступал торжественно, часто оглядываясь, точно показывал дорогу. Так они доходили до садика.

– Прощай, Джумбо, – говорила Катя, нежно его обнимая.

– Не пачкай рук! – восклицала бабушка. – Сколько раз тебе говорить. Ещё целовать не вздумай. Скажи воспитательнице, чтобы тебе руки вымыла.

Бабушка, как и все, очень любила Джумбо, припасала для него самые вкусные кусочки, а гладить – никогда не гладила и детям не позволяла.

Но вот калитка садика захлопывалась.

– Ну, веди меня домой, конвоир, – говорила бабушка. И Джумбо со вздохом поворачивался и шёл так же важно впереди, изредка оглядываясь на бабушку: не отставай!

Когда наступало время идти за Катей, Джумбо начинал волноваться: подходил к бабушке, брал её за платье и осторожно тянул к калитке.

– Отстань, – отмахивалась бабушка, – рано ещё!

– Да пускай он один сходит, – говорила мать. – С ним девочку никто не обидит.

Джумбо пристально смотрел на бабушку. Ждал.

– Ладно, иди уж один, – соглашалась бабушка.

Джумбо как ветром сдувало с террасы, и вскоре перед калиткой садика раздавалось басистое:

– Гав! Гав!

– Катя, твоя няня пришла! – смеялась воспитательница.

Домой они шли рядом – ни шагу вперёд или назад. Если встречались знакомые, Джумбо разрешал им поговорить с Катей, но… на определённом расстоянии. Чуть ближе – коричневая шерсть на спине «няни» топорщилась и раздавалось тихо, но внятно:

– Рррр… пожалуйста, отойдите подальше!

Знакомые и незнакомые слушались беспрекословно.

У своей калитки Джумбо останавливался и пропускал Катю вперёд, но требовал, чтобы она шла вместе с ним показаться бабушке. Не послушаться было нельзя: пёс осторожно, но решительно тянул девочку за подол. Подойдя к бабушке, останавливался и, всё ещё держа Катю за платье, скромно ждал похвалы.

– Молодец, Джумбо, славная собака, – говорила бабушка. И Джумбо от удовольствия потешно надувал губы и так колотил хвостом, что стулья летели в стороны. После этого Кате позволялось бежать куда угодно. Джумбо был доволен: поручение выполнил честно и заслужил благодарность.

3

Это случилось в воскресенье. Кате в детский сад идти было не нужно, родителям на работу тоже, и потому решили утром, пока не жарко, всей семьёй отправиться в зоосад. Катя долго упрашивала взять с собой и Джумбо.

Но Джумбо оставили дома. Он скучал с достоинством, не визжал и не метался по дому, – он же не щенок какой-нибудь, а серьёзный пёс. Но в доме, в саду и на дворе стало так томительно пусто и тихо – никто не смеётся, не просит его дать лапу и поиграть в прятки. А может быть, Катю уже увели в детский сад и его не взяли? Надо проверить. Калитка на улицу была закрыта, но Джумбо давно уже научился её открывать. Сильная лапа упёрлась в забор, другая нажала на ручку и потянула к себе. Довольно и маленькой щели, чтобы просунуть нос, потом плечо… и пёс волчьим галопом помчался по улице.

Вот и садик. Ворота открыты, и во дворе – самый любимый Борин друг Санька, сын поварихи. Джумбо, весело махая хвостом, подбежал к нему – где Санька, там, наверное, и Катя с Борей найдутся. На минуту он было скосил глаза и насторожился: Санька стоит около телеги, а на телеге кто-то чужой, и уже лошади трогаются в открытые ворота. Ну, двор не наш, его это не касается. И Джумбо снова повернулся к мальчику. Санька ласково обнял его за шею.

– Тебе чего, Джумба?

Чужой вдруг натянул вожжи и остановил лошадей.

– Ишь ты, откуда ты такого зверя знаешь?

– Борькин пёс, – объяснил мальчуган. – Катю из садика домой сам водит. Умный такой… никого не подпустит.

– Ишь ты, – повторил чужой. – А тебя как, слушается?

– Хочешь, верхом сяду? Он знает, мы с Борькой первые дружки. Вон как!