Джуна

Казалось, в комнате сейчас не существовало ничего, кроме умирающего ребенка и рук целительницы, сообщавшей маленькому, опустошенному смертью телу энергию жизни. Но нет, в комнате были люди, и они внимательно следили за каждым движением рук Джуны. Они понимали, при них разыгрывается вечная драма, драма борьбы за жизнь, драма сопротивления смерти. И присутствующие были на стороне жизни, они мечтали о том, чтобы борьба увенчалась успехом и смерть отступила.

Сколько времени продолжался сеанс, Джуна не помнила. Кажется, очень долго. Будто столетия прошли с того момента, как она переступила порог дома и приблизилась к постели страдающего ребенка, и до того момента, как ее руки опустились бессильно.

Не говоря ни слова, Джуна вышла из квартиры, где обитала уже не просто беда. Здесь воцарилась смерть.

Мать ребенка, изнемогшая от ожидания, бросилась к врачевательнице с единственным вопросом, ответ на который решит и ее судьбу. Но Джуна не ответила. Она шла под темным, непроглядным небом. Огромные звезды сияли на нем. И среди этих огромных и сильных звезд тускло светились маленькие звездочки, их свет был слабым, лишенным силы. И одна из звездочек готовилась упасть. Джуна видела звезды, но они расплывались, ибо глаза ее застилали слезы.

Быстрей, быстрей домой. Обнять маленького сына, которому было столько же лет, сколько умирающему ребенку, и забыть, забыть о происходившем несколько минут назад. Лучше всего забыть навсегда. Ведь память о подобном станет рвать сердце и через годы, и через десятилетия.

Джуна легла в постель и крепко обняла спящего Вахо. Какое счастье, что он жив, здоров, что ему ничего не грозит. А там, откуда она пришла, царила скорбь и справляла свой тихий, торжественный праздник смерть.

Сын на мгновение пробудился, увидел мать и обрадовался ей, тоже обнял и безмятежно заснул. Ведь если ребенок здоров и спокоен, сны его безмятежны, какие бы страшные, причудливые, даже чудовищные картины ни открывались ему в сновидении. Ребенок переживает их, но не прочитывает, не толкует, картины снов для него сродни картинам реальности, тут дети схожи с пророками.

Именно такое детское бесстрастие, что бы ты ни увидел, какую бы картину ни открыла духовному взору таинственная область сверхъестественного, сохраняет пророк. Однако в отличие от детей, наутро забывающих свои сны, пророк помнит об увиденном и старается рассказать людям об открывшемся ему. И может быть, люди по той самой причине и не верят пророкам. Они считают открывшееся тайное знание только снами, плодами фантазии или — если пророчество страшное — полночным кошмаром.

Сын спал, а Джуна, которой из-за горьких мыслей было совсем не до сна, крепче и крепче прижимала его к себе. И ей казалось уже, будто в ее объятиях находится не ее сын, ее плоть и кровь, а мальчик, которому она не смогла помочь. И, не отдавая отчета в том, что делает, она старалась отогреть его, исцелить. Она шептала мольбы, обращенные то к небесам, то к ребенку, заключенному в ее объятия.

Ночь длилась и длилась, а Джуна продолжала шептать молитвы и согревать ребенка. Руки ее источали свет. Однажды она уже превратилась в луч света. Тогда, когда летела то ли в яви, то ли во сне и загадочная сгорбленная старушка отвела ее к умирающему юноше, чтобы Джуна вылечила его силой свой любви, своим прикосновением.

А сейчас чувствовала, что каждый удар ее сердца сообщает силы сердцу ребенка, спящего в ее объятиях, и сердце бьется, и тело мальчика принимает силы из ее тела.

Когда она засыпала, слезы заливали ее лицо.

А наутро новый звонок. Но звонили не у двери квартиры. Надрывался, трезвонил телефон. Выводил длинные звонкие трели, и в трелях этих слышалась уже не робкая печаль, а затаенная радость, освещенная надеждой.

Джуна взяла трубку и услышала голос ее новой знакомой. Голос был совершенно иным. Благодарность, и восхищение, и боязнь спугнуть счастье — все смешалось в этом голосе. Ее сын почувствовал себя чуть лучше. И к делу приступили врачи, теперь они могли помочь. Неспособные побороть смерть, они способны бороться с болезнями.

Джуна приходила к выздоравливающему ребенку еще несколько раз. Она относилась к нему не просто как к больному маленькому человеку, он как бы слился в ее сознании с ее собственным сыном.

Возможно ли такое исцеление на расстоянии? Или роль сыграла счастливая, единственная в своем роде случайность, включились защитные силы, и организм выстоял, уберег себя от уничтожения? Каждый волен иметь свое мнение.

Но кое-какие детали рассказанной истории наводят на мысль о том, что симпатическая магия существует. Вернее, существует она давно, однако в действенность магических приемов серьезные ученые этнографы никогда не верили, считали их лишь частью особого ритуала.

Навести порчу по фотографии? Истыкать иголками куколку, символизирующую человека, и таким способом наслать на него болезни? Кто знает. Приворожить на расстоянии? На расстоянии вылечить?