Джуна

Погода была прекрасная. Тепло, нежно пригревает осеннее солнце. Чистое небо просвечивали солнечные лучи. Со временем проведения конгресса совпал праздник сбора винограда — один из любимейших грузинских праздников. Налиты сладким соком гроздья самых разных цветов и оттенков. Гроздья велики и тяжелы, впору держать обеими руками.

Можно встречать гостей, пусть приезжают. Лучшие тбилисские гостиницы — «Тбилиси», «Сакартвело», «Иверия» — готовы. Постарались и власти, любящие, если это сулит им выгоду, выказать свою рачительность, хозяйственность, организационную сметку и, разумеется, щедрость. Большое участие в подготовке конгресса принял Институт психологии имени Д. Н. Узнадзе. Сотрудники этого научного заведения, носящего имя основоположника грузинской школы психологии, давно и достаточно успешно занимались проблемами бессознательного, но им хотелось и обнародовать свои достижения, и сравнить уровень собственной работы с уровнем работы иностранных ученых, разрабатывающих аналогичную тематику.

Спросите гостей, спросите хозяев: что было главной приметой тех дней, отличительной чертой? И они, не сговариваясь, ответят: «По всему городу ходили люди, на груди которых были приколоты огромные круглые значки с надписью: «Бессознательное». Ну и конечно, вспомнят парившие везде оживление, радость, веселье. Весело и оживленно было на улицах, весело и оживленно в залах, где проходили заседания. И во время перерывов ученые улыбались, шутили, за шутками и улыбками продолжая начатый в зале разговор. Тема для конгресса выбрана столь интересная, что о ней можно рассуждать сутки напролет.

Джуна тоже приняла участие в работе конгресса, но своеобразно, по-своему, как присуще только ей, Джуне. Она не выступала с докладами, а демонстрировала практические возможности человека, заключенные в его мозге, возможности, позволяющие проводить диагностику, лечение, попадать самому в прошлое и будущее или способствовать путешествиям во времени, которые совершают другие.

Свои способности диагноста Джуна продемонстрировала блестяще, хотя диагнозу, поставленному ею, поначалу не поверили. Вице-президент Международной ассоциации по исследованию проблем психотехники американский психолог Стэнли Криппнер, с которым Джуну кто-то познакомил еще в самом начале работы конгресса, обратился к ней с просьбой обследовать его.

Просьба не заключала никакого подвоха. Известный американский ученый не собирался таким образом проверить способности Джуны, окруженные ореолом легенд и фантазий. Американец неважно себя чувствовал, но что является причиной недомогания, понять не мог.

Отыскав во Дворце шахмат, где проходил конгресс, тихий закуток возле лестницы, Джуна быстро провела диагностику. Не слишком обширных в ту пору познаний ее в английском языке хватило на то, чтобы объяснить профессору — у него проблемы с печенью. Американец быстро ее понял и согласился: «Да, вполне возможно».

Однако, совершая диагностические пассы, Джуна обнаружила не один, а два очага тревожных сигналов. У Криппнера что-то с левой ногой. Профессор вежливо ответил: «В данном случае диагност ошибается. С ногой все в порядке». И, поблагодарив за консультацию, профессор отправился на очередное заседание.

Джуна была уверена, что оба ее диагноза верны, тем не менее никаких аргументов, кроме ее твердой уверенности, она не имела.

За импровизированным врачебным приемом следил находившийся неподалеку молодой журналист, корреспондент журнала «Огонек» Сергей Власов. Едва Криппнер раскланялся с Джуной и запел, он тут же приблизился к ней и обратился с просьбой продиагностировать его. Ох уж эти журналисты! Неизвестно, чего больше в его просьбе — чисто человеческого любопытства, желания проверить собственное здоровье или журналистской напористости? Может, и того, и другого, и третьего. По крайней мере, сеанс диагностики, в котором участвовал сам журналист, давал материал для выигрышной, броской статьи, которые так нравятся читателям.

Джуна поняла, что настойчивый журналист все равно не отстанет, а потому отказывать нет смысла. И хотя у нее были иные планы, она согласилась. Хватило единственного движения руки в сторону диагностируемого, и Джуна почувствовала: ее собеседник простужен, у него сильнейший насморк.

Смех, раздавшийся в ответ, прозвучал обидно, пусть смеявшийся и в мыслях не имел чем-либо задеть Джуну. Просто журналист решил, что для. постановки такого диагноза не надо иметь никаких особых способностей. Видно невооруженным глазом, слышно по первому слову — глаза слезились, заложенный нос покраснел, и голос приобрел характерную гнусавость.

Что же, если журналист не верит в возможности Джуны как диагноста, пусть поверит в ее возможности врачевателя. Несколько особых пассов, и самочувствие журналиста улучшилось. Он мог свободно дышать носом, сопутствующие сильной простуде ощущения исчезли.

Журналист был поражен и тем не менее не отставал. Он настаивал на продолжении сеанса диагностики. «Что-то у меня еще не в порядке», — настойчиво спрашивал он.