Джунгли

– Он помог ЦРУ проследить фонды, поддерживающие террористическую группу «Джемаа исламия».

– Может это быть местью? – начал размышлять Кабрильо. – Вероятно, ее похитили.

– Сейчас можно предполагать все, – ответил Макс. – Или ее похитили террористы, или местные наркобароны, а может, у нее сломался телефон и она сейчас на свободе.

– Давно от девушки нет вестей?

– Она выходила на связь раз в неделю. Регулярного звонка не последовало четыре дня назад. Круассар подождал еще день, потом занервничал. Сделал четыре звонка, первый – своему контакту в Лэнгли по отмыванию денег, и в конце концов на связи у него оказался L’Enfant.

– Ее телефон постоянно передавал координаты?

– Нет. Она включала систему, только когда звонила.

Хуан стряхнул пепел с сигары.

– Значит, ее могли похитить самое большее двенадцать дней назад?

– Да, – угрюмо согласился Макс.

– И мы располагаем только координатами ее последнего местонахождения опять-таки одиннадцать дней назад.

На сей раз Хенли молча кивнул.

– Это будет нелегко. Маленькая иголка в большом стоге сена.

– Пять миллионов долларов за попытку, – добавил Макс. – Еще два, если мы ее обнаружим.

Разговор прервала Джулия Хаксли, которая вошла на мостик из коридора, соединяющего на этой палубе шесть кают – таких же неприглядных, как рулевая рубка.

– Физически он здоров. Сильные ушибы на животе, на нижней и верхней части груди, на бедрах и ягодицах. Насколько могу судить, растяжений нет, но он жалуется, что колени и лодыжки сильно болят. Через неделю будет как новенький. Мне надо сделать несколько лабораторных анализов, но, судя по его словам, он здоров как лошадь. Причин сомневаться в этом у меня нет.

– Пришли его сюда, и спасибо.

– Нет. Спасибо тебе.

Через минуту на мостик вошел Лоулесс, заправляя чистую майку в форменные брюки.

– Мало платите вы своей красавице, – улыбнулся он.

– У нее выходной с две тысячи второго года, – бесстрастно отозвался Кабрильо. – Так вот: док говорит, ты здоров, и я ей верю. Что скажешь?

– Буду честен с вами, председатель Кабрильо, – ответил Макд. – Вы говорите, что гребете деньги лопатой, но меня жизнь на такой посудине не привлекает.

– А если я скажу, что под этой ржавчиной и грязью кроется судно роскошнее лучших яхт, какие ты видел?

– Мне нужны доказательства.

– Хуан? – предупреждающе воскликнул Макс.

– Ничего, – кивнул Кабрильо. – Дам общее представление. И только.

Кабрильо жестом велел Лоулессу следовать за ним. Они спустились по пролету внутреннего трапа, миновали несколько тусклых коридоров и вошли в столовую без окон. К матово-серым стенам были приклеены старые афиши бюро путешествий. За небольшим коридором находился камбуз, при виде которого санитарного инспектора вырвало бы. С вытяжного зонта над плитой с шестью горелками свисали сталактиты застывшего жира, над раковиной, полной грязной посуды, жужжали тучи мух.

Хуан подошел к одной из афиш на стене напротив входа: изображенная на ней красивая таитянка в бикини стояла на пляже перед пальмовой рощей, – нагнулся и, казалось, заглянул ей в пупок.

Со щелчком отошла секция стены. Дверь была так искусно скрыта, что Лоулесс ничего не видел.

Кабрильо выпрямился.

– Сканнер, реагирующий на сетчатку глаза, – объяснил он и распахнул дверь.

У Лоулесса отвисла челюсть. Бордовый ковер на полу был таким толстым, что, казалось, в нем может скрыться притаившийся лев. Стены украшали панели из красного дерева. Над ними был какой-то материал, напоминающий шитрок, но этого не могло быть, потому что судно в море сильно вибрирует. Он был светло-серым, с розовато-лиловым оттенком – очень расслабляющим, успокаивающим. Освещали помещение либо красивые бра на стенах, либо хрустальные люстры.

Лоулесс, хоть и не был знатоком живописи, сразу понял: картины в золоченых рамах – подлинники. Он даже узнал одну, хотя не смог бы назвать ее автора – Хомера Уинслоу.

Это был не переходный мостик старого грузового судна. Такому залу место в пятизвездном отеле – даже восьмизвездном, насколько он мог судить.

Лоулесс посмотрел на председателя смущенно.

Хуан стал отвечать на незаданные вопросы.

– То, что ты видел наверху, – уловка. Ржавчина, грязь, жалкое состояние оборудования. Это все устроено, чтобы «Орегон» выглядел как можно безобиднее. Важно не привлекать к себе внимания. Такое судно может войти в любой порт, не вызывая подозрений. Это как на автостраде. Ты замечаешь «Феррари» и «Порше», но не обратишь внимания на «Бьюик-Регал» девяностых годов. Главное, у нас есть средства и способы замаскировать силуэт судна и сменить его название примерно за двенадцать часов. От миссии к миссии оно никогда не бывает одним и тем же. Мы называем его «Орегон», но это слово редко бывает написано на его транце.

– Значит, остальная часть судна…

– Дело обстоит так. – Хуан указал в коридор. – У каждого члена команды отдельная каюта, и он получает деньги на ее интерьер. У нас есть спортзал, бассейн, додзё, сауна. Наш шеф-повар и его первый помощник обучались у лучших мастеров. Ты встречался с нашим врачом, и, как можешь представить, она требует и получает новейшее медицинское оборудование.