Джунгли

— Тебе следовало отдохнуть, — жестко сказал он. — Зачем ты снова выходила из дому?

Он смотрел ей прямо в глаза и увидел, как в них вдруг появилось выражение страха и мучительной нерешительности.

— Мне… мне надо было пойти… пойти в лавку, — пробормотала она едва слышно, — мне надо было…

— Ты лжешь, — сказал Юргис.

Он сжал кулаки и сделал шаг к кровати.

— Зачем ты лжешь мне? — закричал он в ярости. — Чем ты занимаешься, что тебе приходится лгать мне?

— Юргис! — всхлипнула она, испуганно вскакивая. — О Юргис, как ты можешь!

— Ты солгала мне, слышишь! — кричал он. — Ты сказала, что была в ту ночь у Ядвиги, а это неправда. Ты была там же, где сегодня ночью, у кого-то в центре. Я видел, как ты выходила из трамвая. Где ты была?

Он словно ударил ее ножом. Казалось, земля ушла у нее из-под ног. Мгновение она стояла, пошатываясь, и в ужасе смотрела на него, потом с криком отчаяния качнулась вперед, протягивая к нему руки.

Но он отстранился и не подхватил ее. Она уцепилась за край кровати, а потом упала, закрыв лицо руками и рыдая как безумная.

У нее начался один из тех истерических припадков, которые раньше так пугали Юргиса. Онна рыдала; по ее лицу текли слезы; накопившиеся страх и отчаяние вырывались наружу в долгих стонах. Бушевавшие в ней чувства сотрясали ее, как сотрясает буря деревья на холмах; тело ее корчилось в конвульсиях, словно она была во власти какого-то чудовища, которое мучило и раздирало ее на части. Раньше при таких припадках Юргис терял голову, но теперь он стоял, стиснув зубы и сжав кулаки; она может изойти слезами, но на этот раз он не сдвинется с места ни на дюйм, ни на дюйм. Однако от ее рыданий кровь холодела у него в жилах, и губы невольно начинали дрожать, поэтому он почти обрадовался, когда тетя Эльжбета, бледная от страха, открыла дверь и вбежала в комнату. Все же он с проклятием выгнал ее.

— Убирайтесь вон, убирайтесь вон! — закричал он, а когда она замешкалась, словно желая что-то сказать, схватил ее за руку и вышвырнул из комнаты. Потом, захлопнув дверь и загородив ее столом, он повернулся к Онне и заорал:

— Будешь ты отвечать мне?

Но она не слышала его — она все еще была во власти чудовища. Юргис видел, как вздрагивали и изгибались ее руки, двигаясь из стороны в сторону по постели, словно они жили какой-то отдельной жизнью, видел, как по ее телу пробегали судороги. Она всхлипывала и задыхалась, горло ее, казалось, разрывалось от всех этих звуков — они набегали друг на друга, как волны на морском берегу. Затем голос ее поднимался до вопля, который становился все громче и громче, и, наконец, она разражалась дикими, страшными взрывами хохота. Юргис терпел, пока мог, потом, чувствуя, что силы покидают его, бросился к ней и, тряся за плечи, крикнул в самое ухо:

— Замолчи, сейчас же замолчи!

Она подняла на него исполненный муки взгляд, потом упала к его ногам. Обхватив их руками, хотя он и пытался отступить, она корчилась на полу. У Юргиса от ее стонов перехватывало горло, и он крикнул еще яростнее, чем прежде:

— Замолчи сейчас же!

На этот раз она послушалась, задержала дыхание и умолкла, только тело ее все еще сотрясалось от подавляемых всхлипываний. Бесконечно долгую минуту она лежала совершенно неподвижно. Юргису показалось, что она умерла, и сердце сжал леденящий ужас. Но вдруг он услышал ее шепот:

— Юргис! Юргис!

— Что? — спросил он.

Ему пришлось наклониться к ней, так слаба она была. Прерывающимся голосом она умоляла, с трудом произнося слова:

— Верь мне, поверь мне!

— Поверить чему? — крикнул он.

— Поверь, что я… что я лучше знаю… что я люблю тебя! И не спрашивай о том… о чем спрашивал. О Юргис, ради бога! Так лучше… так…

Он хотел что-то сказать, но, перебив его, она продолжала с лихорадочной торопливостью:

— Если бы ты только… Если бы ты только… поверил мне! Я не виновата… я ничего не могла поделать… все будет хорошо… ведь это не имеет значения, это не беда. О Юргис, — прошу, прошу тебя!

Она уцепилась за него, пытаясь подняться и заглянуть ему в лицо. Он чувствовал, как конвульсивно дрожат ее руки, как тяжело дышит прижавшаяся к нему грудь. Ей удалось схватить его руку, и она судорожно стиснула ее, прижимая к лицу, обливая слезами.

— Поверь мне, поверь мне! — снова простонала она, но Юргис в ярости зарычал:

— Не верю!

Но она все еще цеплялась за него и в отчаянии громко рыдала.

— О Юргис, подумай, что ты делаешь! Мы погибнем… погибнем! Не надо, не надо! Не делай этого, не делай! Не надо! Я сойду с ума, я умру… Нет, нет, Юргис, я не в своем уме… Это не имеет значения! Тебе незачем знать! Мы можем быть счастливы… мы можем по-прежнему любить друг друга. Прошу тебя, поверь мне!

От ее слов он совсем обезумел. Вырвав руку, он оттолкнул Онну.

— Отвечай мне! — крикнул он. — Слышишь, отвечай, будь ты проклята!

Онна упала на пол и снова заплакала. Плач ее звучал, как стон гибнущей души, и Юргис не выдержал. Он ударил кулаком по столу.

— Отвечай мне! — снова заорал он.

Она начала выть, словно дикое животное.

— О-о-о! Я не могу! Не могу!

— Почему не можешь?

— Я не знаю как.

Он подскочил и, схватив ее за руку, поднял.