Джунгли

Своего бывшего соседа Вадим с ходу определил в латиносы, что, вероятно, соответствовало действительности. Бомбист вроде бы пришел в себя, тряска первых минут закончилась. Орлом он не смотрелся, но спокойнее стал, и даже толика суровости во взгляде появилась.

Итак, можно было подводить предварительный итог. Самолет захвачен неизвестными с непонятными пока целями. Операция готовилась тщательно и явно не один день. Роли угонщиков расписаны, материальное обеспечение на достойном уровне. Состав группы интернационален, принадлежность к определенной группировке определить невозможно. Все работают уверенно, за исключением латиноса. Но он явно не определяющее звено в связке, более – статист.

Вывод? Пока никакого. Ничего толкового на ум Веклемишеву не приходило. Очень хотелось задать вопросы стюардессе, присевшей на соседнее кресло, но буквально в трех шагах за их спинами стоял «европеец». За разговоры, как обещал пожилой во вступительной речи, можно было схлопотать пулю в затылок. Такой конец для опытного бойца, каким являлся Викинг, был бы обиден. Некролог выходил жалкий: погиб за болтовню. Хотя какой он боец – нынче господин Веклемишев не кто иной, как официальный представитель РФ в дальних странах.

Оставалось только ждать и надеяться. Верить в лучшее хотелось, жаль, оснований к этому не было. Уравнение не решалось, уж слишком много неизвестных в нем набиралось. Икс, игрек, зет, лямбда, эпсилон – и далее по греческому алфавиту…

Глава 5. Пан или пропал

Пожилой с пистолетом наклонился к напарнице, оказывающей помощь раненому стюарду. После недолгих переговоров он выпрямился, скользнул взглядом по первым рядам и дважды ткнул стволом пистолета в сидящих там пассажиров. Вадиму не было слышно, что он им приказал, но двое мужчин поднялись из кресел. Они подошли к раненому и, неумело подхватив его, вынесли в салон первого класса. Женщина вышла за ними.

Многозначительно покачав пистолетом, пожилой указал им на латиноса с миной-ноутбуком и тоже скрылся за занавеской. Вадим заметил, как впереди задвигались головы пассажиров. Предупреждение, видимо, дошло не до всех.

– Молчать, ублюдки! Не двигаться! – раздался крик сзади.

«Европеец», выдвинувшись со своей позиции, едва ли не бегом проскочил до середины салона и с размаху обрушил рукоять пистолета на голову одного из непослушных пассажиров. Кто-то из рядом сидящих женщин истерично завизжал. Досталось и ей, правда, вскользь, насколько достала рука угонщика. «Европеец» бешено закрутил головой, выискивая непокорных, однако таковых в поле его зрения не оказалось.

– Кому еще непонятно, что мы пришли убивать, а не играть с вами? – проорал угонщик. – Это последнее предупреждение. Следующий, кто шевельнется, получит пулю.

Все застыли в оцепенении. Урок вышел более чем наглядный. Веклемишев автоматически отметил, что испанский язык «европейца», как и его старшего товарища, оставляет желать лучшего. Акцент был жуткий и, несомненно, принадлежал американцу или англичанину. Рыжий угонщик еще раз оглядел салон и неспешно двинулся на свое место к служебному выходу. Едва он успел его занять, как из-за занавески вышли двое мужчин, выносившие раненого стюарда. Нервно оглядываясь, они заняли свои места. Даже издали было видно по их лицам, что увиденное в первом классе оптимизма им не прибавило.

Через некоторое время вышел и пожилой. Глаза всех пассажиров обратились к нему. Он несколько секунд стоял не двигаясь, задумчиво глядя поверх голов, а потом зашагал по проходу между креслами. Мужчина шел медленно, внимательно оглядывая пассажиров. При его приближении Вадим опустил глаза, чтобы их взгляды не встретились. Стандартное правило: никогда не смотри в глаза собаке и террористу – и тот, и другой могут посчитать это вызовом.

Пожилой дошагал до «европейца» и что-то негромко ему сказал. Чуть развернув голову, Вадим отчаянно скосил глаза и смог разглядеть, что угонщики отошли в коридорчик служебного помещения стюардов.

До Веклемишева донеслись невнятные звуки речи, по которым невозможно было определить, о чем говорили террористы. Шум двигателей тягуче забивал слова. Можно было лишь уловить интонации разговора. Голос пожилого угонщика звучал глухо и, как показалось Вадиму, тревожно. По крайней мере, когда он наставлял пассажиров, в его словах проскакивали злость и нетерпение, но ноток тревоги точно не наблюдалось. Когда же заговорил «европеец», стало ясно, что и тот неспокоен. Похоже, у ребят появились серьезные проблемы. Вадим напрягал слух, однако ни единого слова так и не смог разобрать.

Разговор продолжался минуты три. Угонщики вышли из коридора в салон. «Европеец» занял свою позицию, а пожилой зашагал по проходу. Дойдя до латиноса, застывшего с ноутбуком, он повернулся к пассажирам и поднял руку, призывая к вниманию.

– Глубокоуважаемые сеньоры и сеньориты! Как я уже заявлял, мы готовы умереть, в отличие от вас, – пожилой сделал паузу и оглядел салон. – Но готовность пожертвовать собой еще не означает, что пожертвование обязательно должно произойти.