Джунгли Вечного Сумрака

Но это еще не все. Какая-то травяная кочка приподнимается около наших ног и оттуда на нас пялится гоблинская морда. Реально, гоблин. Он, кстати, держит губами духовую трубку. В том, что снаряд его отравлен, не сомневаюсь. За спинами неправильных эльфов замечаю еще несколько гоблинов. А еще прямо из ниоткуда, из неожиданно образовавшегося черного тумана материализуется здоровенная саблезубая хищная кошка. Классический тигр помельче будет.

— Здрасте! — выдавливаю из себя, не зная как еще реагировать на такую теплую встречу.

На всякий случай машу отрытой ладонью.

Глава 27(2)

— Ээ! Своих не узнаете⁈ — возмущается Гон-Донн.

— Вы лет десять шлялись неизвестно где, а теперь типа свои? — раздается голос из кустов.

Оттуда выходит хоббит, раскручивающий в руке ремешок пращи. И хмыкнув спрашивает:

— Вы, ушлепки пропащие, нахрена нам привели каких-то придурков малолетних? Баба, конечно, ничего… Но сиськи маловаты. На вас это непохоже.

— А я говорил, сиськи нужны больше, — Писс-Дум делает замечание Лиси.

— Так? — спрашивает она, и на наших глазах ее грудь немного набухает.

Вылезший из кустов хоббит, в оба своих удивленных глаза таращится на это действо.

— Еще больше, — как завороженный проговаривает он.

— Вот так? — переспрашивает Совершенство, еще немного увеличивая в объеме грудь.

— Еще! — эмоции незнакомого хоббита зашкаливают.

По-моему, его сейчас удар хватит.

— Хорош, — останавливаю я девушку.

Чуваки с копьями обращают на меня внимание.

— Ты кто? Божество? — взирая на Лиси с обожанием шепчет хоббит.

— Ппп… — пытается выговорить самый взрослый из золотоглазых неправильных эльфов, указывая на меня пальцем.

Читаю над его головой.

Чуаак. Раса Муу — 26 уровень.

Раса Муу? Серьезно? А имя… Чуаак. Это типа — чувак? Чудак? Чушак?

— Это не божество, это Совершенство, — сообщает незнакомому мне хоббиту Гон-Донн.

— Но мы называем ее девочка-звездец! — добавляет Писс-Дум.

— Знал бы ты, чего она может вытворять! — делится информацией Гон-Донн. — Она принцесса писцов. Ведь ее отец сам Повелитель писцов!

— Что⁈ — вытаращивает хоббит еще сильнее свои глаза. — Дочь самого… Как⁈

На меня же продолжает тыкать пальцем золотоглазый, пытаясь что-то выговорить. Остальные его сородичи тоже оцепенели и во все глаза пялятся на меня, не в силах что-либо произнести.

— Сюда, жопоглазый смотри! — на этот раз уже Писс-Дум указывает незнакомому хоббит на меня. — Не признал что ли?

— Ппп-повелитель! — наконец выговаривает золотоглазый. И добавляет странное, может ругательное. Не понятно. — Окак! Утиитю уиилло! Оору оулелуу!

(В переводе с языка Муу: «Повелитель! Верховный вождь! Могучее божество!»)

И как по мановению волшебной палочки все копьеносцы разом бухаются передо мной на колени.

Никогда у меня такого не было. Чтобы после того, как обозвали «…уиллом», на колени передо мной падали.

Странное, однако, ощущение.

— Как⁈ — повторяет незнакомый хоббит, из-за своих глаз уже выглядящий как хамелеон, которого натягивают на глобус вместо совы, и он охреневает от происходящей несправедливости.

Тут его Писс-Дум решает добить.

— А, вон, тот парень — Леха! Он сын Макса. Ну, тот ребенок, которым была беременна Мэри.

После этого заявления незнакомый хоббит…

Так, стоп! Что там информация над ним гласит?

Пипень. Хоббит — 22 уровень.

Хоббит по имени Пипень вообще перестает подавать признаки жизни. Глаза хоть и раскрыты очень широко, он остекленевшие. Он, мне кажется, и дышит то через раз.

Первым из окруживших нас разумных приходит в себя гоблин.

— Я сообщу нашим великую новость! — вскакивает он и собирается удрать.

— Стоять! — гаркает Писс-Дум. — Не нужно сообщать. Вместе пойдем. Устроим сюрприз.

Тот слушается хоббита. Останавливается.

Дав золотоглазым муу накланяться мне вдоволь…

Вернее, приходится дать им приказ подниматься, так как те, такое ощущение, собирались теперь всю жизни провести в коленопреклоненном состоянии. Как только бойцы, встретившего нас отряда, приходят в себя, мы выдвигаемся дальше.

Пипень так и молчит. Он переводит взгляд с меня, на Леху, на Лиси, снова на меня. Шевелит ртом, пытаясь что-то сказать, но у него не получается. Чуваки, которые муу, смотрят на меня с обожанием и постоянно обзываются на своем языке. А еще с их лиц не сползает блаженная счастливая улыбка.

Блин… Что с ними со всеми будет, когда придется рассказать, что я не Макс?

И чего Писс-Дум и Гон-Донн сразу это не сказали? Самому же мне сейчас признаваться как-то стремно…

— О, Великий Повелитель писцов… — наконец находит в себе силы сказать что-то Пипень. Правда, поперхнуться успевает. — Кха! Кха! Яви нам какое-нибудь чудо!

И смотрит так…

В общем, сложно отказать в просьбе когда так смотрят.

— Какое, например? — уточняю я. — Могу, конечно, щупальцами пошевелить.

Сказал — демонстрирую. Ктулху, растопырив свои конечности, исполняет ими колышущиеся волны.

— О!!! — слышу восторженное со всех сторон.

— Еще могу с Кешой познакомить, — беру химероида на руки и протягиваю вперед. — Кеша, знакомься.

— Кешша дррракон!