Джунипер. История девочки, которая появилась на свет слишком рано

Мы приехали в мексиканский ресторан, где репортеры, редакторы и организаторы премии вели светские беседы и поздравляли друг друга. Мы с Дженнифер пили гранатовую «Маргариту» и шептались о стимуляции яйцеклеток, инъекциях прогестерона и о том, что мы будем делать, если малышу больше понравится биологическая мать. Это был самый долгий разговор из всех, что у нас когда-либо состоялся, и продолжался он на протяжении всего обратного пути во Флориду. Затем последовали электронные письма, эсэмэс-сообщения, ужины и визиты к врачу. Если она и колебалась, то виду не подавала. Наши семейные древа все крепче переплетались корнями. Если наш план сработает, мы будем связаны навсегда. Наши дети будут наполовину родными. Братья и сестры по яйцеклетке?

В итоге мы с Беном решили все рассказать Майклу, ведь он был нашим другом, а работа усложняла наши отношения. Я нервничала, и Майк понимал, что разговор предстоит серьезный. Думаю, он подозревал, что у нас с Беном роман.

«Мы с Беном, – неуверенно начала я, – и Том с Дженнифер, – продолжила я, изучая его лицо, – собираемся зачать ребенка. Вместе».

Майк прослезился.

Другим людям это казалось странным, но разве нам было до них дело?

Мне казалось, что это сумасшедшая идея. Однако если в ее основе не лежала любовь, то тогда я, очевидно, не знаю, что означает это слово.

Том: о трудностях морального выбора

Моя жена даже не пыталась скрыть, что влюблена в кого-то другого. Я слышал, как она флиртует по телефону, понимая, что на другом конце провода Дженнифер. Они обменивались сообщениями в послеобеденное время и шептались по телефону ночами. Как и многие другие новоиспеченные влюбленные, они делились тайными качествами своей личности в долгих разговорах, заполняющих расстояние между ними. Положив трубку, Келли, очевидно потерявшая голову от любви, сидела неподвижно, уставившись в одну точку и не обращая на меня внимания. Затем она резко приходила в себя и начинала рассказывать, как Дженнифер умна, ослепительна, весела и великолепна.

«Я имею в виду, что она невероятно эффектна. Ты разве так не считаешь?» – говорила она.

Я знал, что соглашаться с этим слишком эмоционально нельзя, и признавал, что Дженнифер привлекательна, но всегда добавлял, что Келли не менее хороша. Я всегда отмечал, что у них обеих длинные струящиеся волосы, похожее телосложение и что их легко можно принять за сестер.

«Нет, – говорила Келли, отмахиваясь, – Дженнифер совершенно в другой категории привлекательности».

Даже если я настаивал на своей точке зрения, это не помогало. Дженнифер обладала особым магическим очарованием. На «Фейсбуке» она называла свое жилище «Дом, где звучит The Tragically Hip»[5], и это была правда.

Сын Дженнифер Бэй подарил ей открытку на День матери, в которой говорилось, что она красива, как Мексика, мила, как одуванчик, и умна, как Железный человек.

Она говорила, что учит своих детей быть добрыми и открытыми. При любой возможности выступала против расизма, идеологии насилия и жестокости полицейских.

– Что нужно делать, когда вы встретите полицейских? – спрашивала она своих детей.

– Снимать их на камеру, – отвечали они.

Я был поражен тем, как Келли была довольна своим выбором. Вместе с Дженнифер они собирались зачать ребенка. В какой-то момент мне нужно было внести свой вклад, но между ними происходило нечто особенное. Подумать только, яйцеклетка одной женщины, матка другой, сперматозоид мужчины. В случае рождения ребенка хромосомы Дженнифер в его теле будут переплетены с моими в каждой клетке его тела. Мы сольемся в самом продолжительном акте создания, хотя в действительности между нами не будет ничего, кроме дружеских объятий.

Между этими двумя женщинами расцветала настоящая неразрывная связь.

Как и Келли, я знал об открытом осуждении ЭКО, которое люди ассоциировали с получением детей из пробирки для рабства, как в книге «О дивный новый мир». Детей, рожденных с помощью ЭКО, даже называли детьми-Франкенштейнами, однако противники этого способа зачатия не учитывали фундаментального различия. Монстер Мэри Шелли был воскрешен из мертвых, в то время как ЭКО открывало возможности для создания новой жизни.