Джура

Вслед за Биллялом узники двинулись по извилистому проходу, вырубленному в стене.

Глыбы камня преградили им дальнейший путь.

Саид застонал от злости.

— Дальше пути нет, — сказал Чжао, внимательно ощупав руками обвалившиеся глыбы.

— Не беспокойтесь, — сказал Биллял и топнул ногой. Раздался гул. Биллял нащупал кольцо, потянул его вверх и приподнял круглую крышку.

— Очень хорошо, очень хорошо! — твердил Саид. Беглецы затаили дыхание и прислушались. Джура спрыгнул на дно неглубокого колодца.

— Направо выход, — тихо проговорил Биллял.

Спустившись, все поползли по тесному проходу и наконец очутились в небольшом квадратном помещении.

— Это кумбез[45], — сказал Биллял, — мы на кладбище. Нас ждут в зарослях тугаев у реки. Надо ждать вечера.

Джура восторженно смотрел на Билляла. Все были счастливы от сознания вновь обретенной свободы. Джура, Чжао и Саид больше не могли скрыть своих чувств.

Все трое бросились к Биллялу и заключили его в свои объятия. — Тише! — сказал Биллял. — Вы слышите голоса? Это нищие. Мазары на кладбище — пристанище нищих. А этот был тайником Чера. — Но как же ты нашел нас? — спросил Чжао.

— Очень просто, — ответил Биллял. — Мы все недоумевали, куда ты исчез, и искали везде, даже в ямах. Ли не было. — Ли?! — воскликнул Саид.

— Для всех я Чжао, и для вас тоже.

— Тише! — опять сказал Биллял, красноречиво показывая на стену. — Наконец тебя увидели на базаре собирающим милостыню. А ищейки Кипчакбая захотели на тебя, как на приманку, поймать крупную рыбу. Они просчитались. Остальное было нетрудно. Зная страсть Кипчакбая к кладоискательству, мы уже подготовили одну старинную башню с подземным ходом, но она была возле кишлака, и ход могли знать другие. А здесь, как раз над тайником старшины нищих, начали зарывать коров и дорылись до подземелья. Ну, а все ищейки Кипчакбая у нас на примете. Мы этим и воспользовались. Нам многие помогали — нас ведь много, Чжао, твоих друзей. Одного боялись — как бы не опоздать: собаки могли вас загрызть. А тут опять счастливый случай. Кто знал, что среди них окажется этот черный! — И Биллял показал на Тэке.

III

Джура восторженно посмотрел на Чжао и Саида. Джура не замечал, что они были худы — кожа да кости, но он видел, как радостно сияли их глаза.

И, припоминая слова древней клятвы, слышанной от Кучака, он торжественно произнес:

— На жизнь и на смерть клянусь всегда быть тебе досом, Чжао! Клянусь делить последний кусок мяса и отдавать последний глоток воды. Мое жилище — твое жилище. Мое оружие — твое оружие. Бери все мое, что тебе понравится, — этим ты обрадуешь меня. Ты мой друг. Мы теперь — как два крыла одной птицы, как два побега на одной ветке.

Джура и Чжао обнажили грудь, обнялись и этим закрепили дружбу. Чжао ответил:

— Клянусь быть тебе другом! Твой враг — мой враг. Твоя радость — моя радость. Наш путь пусть будет один. Пусть на нашем пути бедняки станут богачами и высохнут слезы обездоленных. Ты мой друг.

Чжао отвернулся и, вытирая пальцами глаза, пробормотал: — Здесь много пыли…

Саид, глядя на товарищей, тоже обнажил грудь и, по очереди обнявшись с Джурой и с Чжао, поклялся быть им другом. — Теперь, — сказал Саид, — наши друзья — ружья и товарищи — лошади. Вот серебро. Я на него куплю лошадей, и мы ускачем от погони. Вы слышите голоса?

Он быстро подбежал к стене и выглянул в щелку, а потом обернулся, прижал палец к губам и провел им по горлу. День, проведенный в склепе, тянулся бесконечно долго. Джура томился и не находил себе места.

— Пойду в город, поймаю Тагая. И Кипчакбай от меня получит! — после долгого молчания сказал Джура.

Чжао, услышав его слова, возразил:

— Не надо так сразу. Ты помнишь, я тебе рассказывал о военной хитрости Тамерлана?

— Помню, — нехотя сказал Джура. — Но ведь тебе хитрость не помогла: ты сам попал в яму.

— Слушай меня, пока отошел Саид, — торопливо зашептал Чжао. — Наш народ ненавидит поработителей и хочет счастливой жизни. Мы боремся за эту счастливую жизнь. И я — в рядах борцов за свободу. Народ ненавидит англичан и других пришельцев, поддерживающих баев. Мы верим, что настанет и для нас день свободы. Но многое ещё может случиться, пока настанет этот день, и много горячей крови должна впитать земля, прежде чем жизнь сделается легкой. Чжао подсел к Биллялу, и они долго шептались. Джура волновался, думал о Зейнеб, о свободе. Он решил во что бы то ни стало освободить Зейнеб от Тагая.

Только ночью через дыру в стене беглецы вылезли из склепа. Биллял вывел их между могилами к реке. Они вошли в заросли держидерева.

— Я в этих тугаях каждую тропинку знаю, — шептал Саид, — со мной не пропадете.

Там, где заросли отступали от берега, образуя полянку, путники остановились.

— Теперь вы почти на свободе! — весело сказал Биллял. — Почему — почти? — запротестовал Саид. — Я же сказал, что знаю эти тугаи. Здесь поблизости живет мой друг. Через него купим и лошадей и одежду.

— Ничего не надо покупать, — сказал Биллял. — Все приготовлено. Пусть все думают, что вы погибли в яме. — Мне некогда ждать! — сквозь зубы проговорил Саид. — Мне нужно идти к своим!… Прощайте! Увидимся!