Джура

— Улары! Улары! — восторженно закричал Кучак, протягивая к ним руки. Вдруг он сел и заплакал.

— Ты чего? — спросил Джура и встал.

— До-мой при-шли, до-мой, — всхлипывая, сказал Кучак. Потом он вытер слезы рукавом халата и засмеялся, потом снова заплакал и снова засмеялся.

Друзья молча стояли вокруг него. Джура первый раз в жизни не рассердился на Кучака за слезы, которые считал недопустимой слабостью. Да и сам он был очень взволнован. Он всматривался в знакомые очертания родных гор, страстно желая увидеть хотя бы одного близкого ему человека советской земли. Смотрел и все более удивлялся, что не видит ни одного пограничника, ни одного джигита добротряда, даже ни одного охотника. Где же они? Джура ужаснулся промелькнувшей догадке: неужели басмачам удалось захватить эти горы? Он испытал прилив такого горя, досады и беспокойства, что не мог больше стоять.

— Поспешим! — сказал он Кучаку. — Неужели мы опоздали? — спросил он Чжао.

Но тот только недоумевающе пожал плечами.

Джура вырвал камень из рук Кучака, которым тот в радостном исступлении начал колотить «свою глупую голову, чтобы была умнее», и приказал всем ускорить движение. Кучак еле поспевал, всхлипывая, не видя из-за слез пути. Будь это год назад, Джура просто вздул бы Кучака, потому что ненавидел слезы, но сейчас Джура, не говоря ни слова, взял его за руку и осторожно повел за собой, как водят слепых.

Мысль, что он, Джура, опоздал, не давала ему покоя и гнала все вперед и вперед.

Если действительно в этих горах басмачи, надо немедленно вмешаться! Где может быть Козубай, где Максимов? Он, Джура, готов слушать каждое их слово, повиноваться им во всем. Если они действуют в горах против басмачей, он немедленно присоединится к ним. В битве с басмачами он не будет кичиться своей отвагой. Теперь он понял, что первым быть не просто: надо много знать и много учиться. Жизнь у врагов сделала его взрослым и научила мудрости. Она научила его ценить свою свободу. Эту свободу он будет отстаивать ценою жизни.

V

Мысли Джуры внезапно прервал Тэке. Он рычал и лаял. — Селям алейкум! — донесся голос.

Метрах в двадцати стоял старик. На камне рядом с ним лежал карамультук, направленный дулом в их сторону. Саид беспомощно оглянулся. Убежать — никакой возможности: старик перестреляет их поодиночке.

Чжао, присев на корточки, глазами искал, нет ли где щели или выступа в скале, чтобы спрятаться.

— Алейкум селям, — ответил Джура, в упор глядя на незнакомца. Это был плотный старик с широким лбом, выдающимися скулами, густыми, свисающими вниз усами и белой бородой. — Я охотник. Мир вам, путники! Кто вы и куда идете? Чжао, не доверяя незнакомцу, назвал каждого вымышленным именем. Пока Чжао рассказывал выдуманную историю, старик утвердительно кивал головой. Кучак толкнул Джуру локтем и лукаво подмигнул: глупый старик — сразу поверил чепухе! Охотник долго рассматривал всех четверых, а затем сказал: — Придумано неплохо. Ну, а ты что скажешь, Джура? У Кучака сразу закружилась голова. Испугавшись, что его заставят идти назад, он лег и закрыл глаза.

— А ты кто, и откуда ты, и почему ты расспрашиваешь нас? С каких это пор у мусульман такой обычай?

— Я не знал, Джура, что ты веришь в аллаха после того, как проклял его в верховьях Сауксая.

Джура пытливо посмотрел на старика, которому было все известно. Охотник не скрыл своего удивления, узнав, что путники перешли границу ночью, вместо того чтобы прийти днем прямо на заставу. Ведь Джуре нечего бояться: он и пограничники бьются за одно дело.

Тут Саид рассердился и, не дав старику говорить дальше, закричал, что пограничники могли бы принять их за басмачей и задержать до выяснения, а ждать они не могли.

— Тебя зовут Саид, по прозвищу Косой? — спросил старик. Саид настороженно буркнул:

— Откуда знаешь меня? Я тебя не знаю.

Охотник неодобрительно поджал губы.

На Кучака, испуганного встречей, старик не обратил внимания и начал расспрашивать Чжао, что он за человек и почему очутился здесь. Выслушав Чжао, охотник сказал:

— Слышал о тебе!

— А ты кто? — спросил Саид.

— Зовите меня Идрис, — сказал старик.

— Не Идрис, а черт! — проворчал Саид.

Охотник вышел из-за камня, и все заметили, что он хромой. Джура старался припомнить всех хромых, которых он встречал в своей жизни, но этого он не помнил.

— Вы не удивляйтесь! Всю жизнь я прожил в этих горах и о многом слышал. И вот вчера я услышал от одного охотника, что ночью басмачи собираются перейти к нам по этой тропе контрабандистов. Что делать?

Он замолчал и испытующе взглянул на каждого. — А нам какое дело! — зло ответил Саид.

— Надо послать за помощью, — пробормотал Чжао. — Было бы оружие… — сказал Джура.

— Надо скорее уходить! — прошептал Кучак.

— Я послал моего сына предупредить пограничников. Ведь если вы прошли, то и басмачи могут пройти. Гор много, щелей много. Пограничный разъезд проедет, а басмачи проползут между камнями. Пока сын дойдет, они уже успеют пройти и спрятаться меж холмов Алайской долины, а оттуда пойдут грабить кишлаки и резать дехкан. Что делать?

— Не пускать! — ответил Джура. — Задержать!