Джура

— Задавите! — сказала Зейнеб и вдруг заскучала. На первых порах она очень обрадовалась Кучаку. Но сейчас она потеряла последнюю надежду. Если Кучак пришел один — значит, Джуру убили… ещё там… в Кашгарии… в яме, после неудачной попытки бежать. Когда она услышала об этом от старухи Курляуш, то чуть не сошла с ума. Со слов Мамая — первого сдавшегося женщинам басмача — о длинноруком смутьяне из кишлака Мин-Архар Зейнеб сразу поняла, о ком идет речь. И все же надеялась на чудо. А вдруг не Кучак, а Джура! И вот длиннорукий Кучак здесь, живой и здоровый. Судьба! — Пусть давят, — ответил Кучак, не переставая есть. — Что это за бабье войско? Мой друг Максимов смеяться будет. — Многие басмачи до сих пор скалят зубы. Пойди посмотри на черепа под скалой, — обиженно ответила Зейнеб. — Так это вы их?

— А кто же?

Абдулло— Джон ввел в юрту десять пленных.

— Ты, Кучак, был в крепости — может быть, ты их знаешь? — спросил Абдулло-Джон.

Кучак молча ел, внимательно осматривая вошедших. Пленные стояли опустив головы. Некоторые были в шелковых цветных халатах, в богато расшитых тюбетейках, а на одном, прятавшемся позади остальных, красовалась белая шелковая чалма, закрывавшая часть лица. Кучак старался и не мог вспомнить, где он его видел. — Ну? — торопил его Абдулло-Джон.

— Этих знаю, — сказал Кучак, показывая костью на пленных. — Вот этот из-под Мургаба, вечно голодный и потому злой. В кабале у своего бая, семья у него большая. Я ему предсказал, что если будет меня слушать, то попадет домой. Этот, — показал Кучак ножом на низенького брюнета, — этот таджик из Кала-и-Хумба. Он, когда стреляет, закрывает глаза и голову прячет вниз. Этот, — кивнул Кучак на толстого, с отвисшими губами басмача, — этого я знаю: это подлая лисица, он все подслушивал, что говорили другие, и сразу бежал к Тагаю рассказывать. Из-за него человек пять пропало. Кучак всматривался, стараясь разглядеть человека в белой чалме.

— Эй, эй, белая чалма, ты куда? — поспешно крикнул он. Человека в белой чалме вытолкнули из толпы к Кучаку. — Я бедный человек, я темный… — говорил тот тихо. Кучак вдруг быстро вскочил. Бросив нож, он протянул руку к кобуре. Пленные попятились. Басмач в белой чалме бросился в толпу пленных, растолкал всех и выбежал из кибитки. За ним помчались несколько человек из отряда Абдулло-Джона.

— Держи, лови! — с мольбою в голосе закричал Кучак, выскакивая вслед за ним из кибитки и стреляя вдогонку. Он видел, как человек помчался по склону, и сам побежал за ним.

Вскоре Кучака догнала Зейнеб со сворой собак: — Найдем по следу!

Они добежали вслед за собаками до горной реки. Собаки растерянно метались по берегу и лаяли. Кучак бил себя кулаком по голове и говорил, чуть не плача:

— Что за проклятая судьба! Он был у меня в руках и убежал! Найти его во что бы то ни стало! Максимов ничего не пожалеет. Найди его, Зейнеб, прошу тебя!

И Кучак в отчаянии стрелял в темноту.

— Да кто он?

— Главный шпион. Это опасный враг.

— Почему стреляешь? Куда ты пропал? Ты, как проводник, должен быть все время при мне! — С этими словами из темноты вышел Муса. — Вот, — сказал Кучак, — мой друг Муса. Мы пришли вместе с отрядом переловить всех басмачей. А это Зейнеб, жена Джуры. Разгневанная Зейнеб замахнулась на Кучака, но не ударила. Если человек от горя, что бежал его враг, потерял голову и стреляет наугад в темноту, то такой и вместо слова «вдова» скажет «жена» и сам не заметит этого. «У-у-у, синий осел!» Увидев подошедшего Абдулло-Джона, Муса бросился к нему навстречу.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Значит, мы выполнили приказ, раз встречаемся в указанном месте. Надо послать об этом донесение. — И очень прошу, сейчас же пошли бойцов искать только что убежавшего басмача. Очень опасный басмач. Он побежал через реку, туда! — И Кучак показал рукой направление.

Абдулло— Джон тотчас же приказал пяти бойцам из своего отряда «краснопалочников» отправиться в погоню. Ночь была безлунная, пасмурная, и разглядеть в темноте среди валунов человека было почти невозможно. Зейнеб распорядилась, чтобы одна из женщин взяла собак и сопровождала «краснопалочников», но собаки не понимали, чего от них хотят, и не хотели лезть в бурную реку. Все собрались в юрте слушать Кучака. Зейнеб села у стенки. -Я расскажу вам, — начал неторопливо Кучак, — почему не была взята крепость и что случилось. Налейте мне айрана, у меня першит в горле.

— Только говори правду, начальник, — насмешливо сказал Муса. Кучак помолчал.