Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1

Почти в ту же минуту Жильбер увидел, как Николь отворила дверь павильона, бросилась в сад, оставив дверь незапертой, и легко, словно трясогузка, метнулась к оранжерее, куда уже направился Босир Это было, по всей вероятности, не первое их свидание, потому что ни он, ни она ни секунды не колебались в выборе места встречи.

«Вот теперь я могу спокойно спуститься, – подумал Жильбер, – если Николь в этот час принимает любовника, значит, она уверена, что ей ничто не помешает. Андре, стало быть, одна! Господи, она одна!..»

В самом деле, стояла полная тишина, и не видно было ничего, кроме слабого света в первом этаже.

Жильбер благополучно опустился на землю, но не захотел идти через сад напрямик. Он пошел вдоль забора, подошел к окружавшим дом деревьям, бросился сквозь их чащу бегом, пригибаясь к земле, и, оставаясь незамеченным, подбежал к незапертой двери.

Вся стена была увита плющом, свешивавшимся над дверью, поэтому его трудно было заметить. Он притаился и заглянул в первую комнату. Это была просторная прихожая, как он и предполагал, совершенно в этот час безлюдная.

Из этой комнаты во внутренние покои вели две комнаты: одна была заперта, другая – нет. Жильбер догадался, что незапертая дверь ведет в комнату Николь.

Он крадучись вошел в дом, вытянув руки перед собой, чтобы не натолкнуться на что-нибудь в темноте, потому что в прихожей не было ни одного огонька.

Впрочем, в конце коридора была видна застекленная дверь с занавесками, сквозь которые просачивался слабый свет. Муслиновые занавески колыхались от ветра.

Идя по коридору, Жильбер различил слабый голос, доносившийся из освещенной комнаты.

Это был голос Андре. Сердце Жильбера затрепетало.

Андре вторил другой голос – голос Филиппа.

Молодой человек заботливо справлялся о здоровье сестры.

Жильбер с опаской подошел к двери и встал за одной из полуколонн, украшенных бюстом, которыми принято было в те времена украшать двустворчатые двери.

Оказавшись в безопасности, он стал слушать и смотреть. Сердце его то прыгало от радости, то сжималось от страха.

Он все видел и слышал.