Дзи. Чужая судьба.

— Дзи есть инструмент. Он оружие тайпэна на поле боя. Он его броня и преданный пес в повседневной жизни. Он снаряжение, дарованное Императором своему избраннику за верность и иные заслуги. Суть дзи — Служение, а тайпэн есть высший слуга Императора, и исполнение воли тайпэна, верного своей клятве, есть само воплощение Служения Империи. Таково абсолютное воплощение для того, кто следует Догме.

Рядом на дорожках посыпанных гравием занимали свои места другие учителя школы. Фигура мастера Азая, скрытая под красной материей монашеского одеяния, миновала Ли ровно на сорок шестом отжимании. Как и вчера. Как и неделю, и месяц, и год назад.

— Служение отвергает личное и требует беспрекословного повиновения, но не запрещает развития и поощряет самосовершенствование. Но истинный дзи совершенствует не только себя, но и окружающих. Истинный дзи не винит своего хозяина в слабостях, а стремится исправить их, не нарушая установленных границ общения.

Сегодня был первый день новой декады, к обычной цифре каждого упражнения добавлялось еще по десять, для старших учеников — по сто. Когда–то это тоже было для Ли испытанием, сейчас стало привилегией, знаком превосходства над теми, кто еще только надеялся стать старшим учеником.

Стук веера оборвался едва стих последний раскатистый «стон» за высокими стенами. Тем, кто не успел уложиться, вечером предстояло пройти через наказание, но среди старших учеников таких не было. По знаку мастера Яна молодые парни шумной толпой устремились к длинной каменной бадье у противоположной стены двора. Ледяная вода прекрасно освежала и остужала горячие мышцы.

Уже одевшись в одинаковые штаны и рубахи, ученики появились в столовой, где в глиняных мисках их ожидал завтрак. Мясо, грибы, овощи, мёд, рисовые лепешки — не всякий офицерский стол в далеких гарнизонах мог похвастаться яствами, которые обитатели дзи–додзё получали ежедневно. Но императорский двор не привык экономить на еде для своих отборных живых орудий, будь–то лошади знаменитых конюшен или будущие спутники грозных тайпэнов.

Чужестранцам зачастую казалось, что молодые дзи должны были бы оскорбиться своим положением, находясь в узаконенном рабстве у Императора и его слуг. По их мнению, эти юноши должны были испытывать некие душевные муки и стремиться к свободе, но они не учитывали слишком многие другие аспекты.

Большинство учеников дзи–додзё были детьми крестьян и небогатых горожан. До того как попасть в эти стены, Ли и ему подобные вели не самый радужный образ жизни, а отдавая своих сыновей императорским приставам, родители не только обеспечивали им уверенное будущее и лишали себя проблемы с прокормом лишнего рта, но еще и получали щедрое вознаграждение от Императора. Его, как правило, вполне хватало на то, чтобы поднять на ноги еще двух–трех сыновей. К тому же отношение к дзи со стороны всех сословий было совсем иным, нежели к простым ну–бэй, несмотря на все права и свободы последних.

Ли уже давно не был в обиде на своего отца за то, что тот принял решение отдать своего первенца посланнику Императора. Когда–то он действительно скучал по дому и негодовал от того, что его судьбу выбрали за него, но потом повзрослел, понял и простил. И обрел новый смысл жизни, тот самый, который давала ему Догма. Иногда, Ли даже начинало казаться, что он по–настоящему счастлив.

Коридоры Золотого Дворца всегда были полны странной и сложно описуемой жизни. Шаги, шепот и смех множества людей звучали в просторных залах и маленьких садах вне зависимости от времени дня и ночи, смешиваясь с шорохом вееров и дорогих одежд, со скрипом деревянного паркета и ароматами причудливых благовоний.

Стражники, слуги, писцы, евнухи, танцовщицы и музыканты постоянно сменяли друг друга, решали какие–то вопросы, плели замысловатые интрижки, разыгрывали мелкие трагедии человеческих жизней и неслись куда–то по своим очень срочным, но крошечным и совсем незаметным делам. А когда среди них все же появлялся действительно важный человек, то в его присутствии все смолкало и почтительно гнулись спины, чтобы через мгновение после его ухода вновь вернуть к жизни суетливый шум.

Сумиёси Тэн, сиккэн великого и несравненного Императора, давно привык к обстановке, в которой протекали его рабочие дни. Впрочем, выходных дней у второго человека Империи не было уже давно. Их заменили собой эти неторопливые прогулки по древним каменным переходам и многочисленным цветникам наружных террас. Золотой Дворец был достаточно обширен, чтобы Император мог не покидать его всю свою жизнь, как неоднократно поступали многие предки Избранника Неба. За пределы же Хэйан–кё ни один из них точно не выбирался вот уже почти тысячу лет.

Обычно Сумиёси совершал свой моцион ранним утром и ближе к вечеру, когда ноги и спина уже не могли больше выдержать сидения за столом над нескончаемыми докладами и донесениями.

Рослый воин у дверей его кабинета, облаченный в тяжелые стальные доспехи и плащ из тигриной шкуры, сделал молчаливый знак и раздвинул перегородку. Сумиёси ждал этого гостя и одобрительно кивнул телохранителю, проходя мимо.