Дзяпики

– Кое-что проверить надо. Понимаешь, Толя, если бы они строили пирамиду, рыли гигантский канал или что-то другое в этом же роде, было бы все, конечно, удивительно, но понятно, все по-человечески, все по-древнеисторически. Трудно представить, как строили пирамиду Хеопса, но все же можно. Но если бы мне раньше сказали, что в первобытнообщинном обществе создается и работает СКБ математических машин, я бы ни за что не поверил.

– Детские палочки для счета – тоже машина.

– Да, но это СКБ. А мы ведь уже, кажется, все верим, что здесь создается самое настоящее СКБ математических машин.

– Куда же попрешь против фактов? СКБ строится и уже разворачивает свою работу.

– Вот что. Пойдем-ка, сядем в глайдер. Ты оденься. Поговорим, а потом надо будет что-то предпринять.

Они подошли к глайдеру. Акимов достал джинсы, цветную рубашку, надел все, зашнуровал кеды.

– Толя! – позвал кто-то.

Вяльцев оглянулся.

– Зовут по-русски. Странно, – сказал Акимов.

– Кто это? – спросил Вяльцев.

– Толя! – Около столовой махала рукой дзяпичка. Та самая. А на грязноватом бамбуковом здании пищеблока красовалась вывеска: «Столовая № 2 Капикского треста столовых». – Толя! Подойди на минутку! – Дзяпичка позвала Акимова нетерпеливым жестом.

– Значит, Толя! – сказал Вяльцев. – И Капикский трест столовых в придачу! А киберпереводчик выключен. Кроме того, киберпереводчик не может писать по-русски. Он вообще ни по какому писать не может.

– Ну, Толя!..

– Подожди, Виктор, я сейчас вернусь.

– Кто это?

– Дзяпичка одна. В здешней столовой работает.

– Уже успел познакомиться?

– Да никакого знакомства и не было. Я даже не знаю, как ее зовут. А уж она меня и подавно. Так я пойду?

– Иди, – коротко сказал Вяльцев. Акимов чуть быстрее, чем обычно ходил, пересек площадь.

Вяльцев щелкнул тумблером киберпереводчика, затем снова выключил его. Огляделся. Дзяпики снова возбужденными колоннами двигались в разных направлениях через площадь. Трудовой энтузиазм нарастал. Вот-вот кто-то должен был запеть производственный гимн. Вяльцеву стало жутко.

Изредка через хлипкий мостик пробегал очередной гонец с каменным письмом на спине и, не добежав метров пятидесяти до хижины начальника СКБ, сбрасывал корреспонденцию в довольно большую кучу накопившейся со вчерашнего дня переписки.

Акимов вернулся растерянный.

– Ну? – спросил Вяльцев. – Что еще?

– Она не хочет больше мыть посуду.

– Пусть не моет, если не хочет.

– Она намерена заняться наукой. Техника не для нее. А вот что-нибудь гуманитарное… И я должен ей в этом помочь.

– Та-а-ак… Каким же образом ты это намерен сделать?

– Если бы я все это понимал! Она пойдет со мной в командировку и все тут!

– Это ты придумал?

– Нет. Это придумала она сама.

– Возьмешь?

– Возьму, – вздохнул Акимов и отвернулся,

– Ты ничего не скрываешь, Анатолий?

– Не спрашивай. Тут личное.

– Ну, хорошо, хотя, конечно, плохо. И разговаривала она на нашем языке?

– Представь. И даже без малейшего акцента.

– Но откуда она может его знать?

– Утверждает, что они всегда на нем говорили.

– Но ведь еще вчера они говорили на своем языке и понятия не имели о нашем. Тебе это не кажется странным?

– Кажется.

– Садись в глайдер. Полетели.

– Куда?

– Узнаешь. Садись.

– Подожди. Надо с начальником СКБ поговорить, спросить, можно ли брать с собой в командировки посторонних лиц?

– Ну ладно. Пошли спросим.

Они подошли к трибуне, возле которой благоговейно восседал техсовет. Три секретарши встали на пути Акимова.

– Вам по какому вопросу?

– По личному, – нахмурился Акимов.

– По личным вопросам товарищ Эхразещераз принимает в четверг с шестнадцати до восемнадцати.

– Но мне нужно сейчас!

– Не шумите в приемной. Вы мешаете товарищу Эхразещеразу решать важные научные и производственные проблемы.

– Позор! – раскатисто прошептал начальник СКБ, возлежавший на трибуне. – Предусмотреть всякие мелочи и забыть об одном из самого главного. Забыть заказать бланки командировочных удостоверений! Какой позор!

Перед трибуной лежала гора фирменных бланков командировочных удостоверений фабрики губной помады. Величина каждого была в половину квадратного метра.

– Ну кто согласится заключать с нами договора, если узнает, что еще совсем недавно мы производили губную помаду?

– Но ведь мы же на экспорт производили… – начал было толстый жрец и тут же осекся под яростным взглядом начальника.

– Не напоминай мне об этом. И вообще, учти, что тебя кооптировали председателем месткома нашего СКБ.

– Меня общее собрание выберет председателем, – напыжился жрец.

– Выберет, не сомневайся, если только я этого захочу.

– А если соскоблить прежнее название фабрики? – раздался голос Акимова. – А ниже выбить: Специальное конструкторское бюро математических машин. Все остальное ведь у вас не меняется!

– А ведь, кажется, правильно сказал сосунок, – проскрипел товарищ Зануда. – Холера тебя разбери. Не даром тебя зовут Глупышонком. Верную мысль подал.

Начальник СКБ повеселел.

– Как смотрят остальные? Подходяще? – И, обращаясь к подбежавшим по знаку Зануды каменотесам, сказал: – Чтобы виньеточки были этакие… по периметру.

Акимов шагнул вперед:

– Товарищ Эхразещераз!