E-18. Летние каникулы

Алиса повернулась к заднему сидению и начала рыться в пакетах с едой, ее попка рядом с ним, плотно обтянутая джинсами, напряглась, и он снова ощутил желание. Можно было бы и прямо сейчас. Но на этот раз он решил, что надо все же знать меру. Она снова прислонилась к спинке сидения, в руках у нее были остатки батона и полстаканчика чудесной икры.

— После совершенного преступления аппетит зверский…

Она выковыривала мякиш из батона, а икру из стаканчика брала прямо пальцами: «Ничего себе, солененькие ягодки, тридцать восемь крон стаканчик».

Она протянула ему горбушку и остатки икры.

— Посмотри, там где-то еще ветчина должна быть, — сказал Томми.

— Ой, и ветчинки тоже так хочется!

— И пиво тоже должно быть…

Они продолжали медленно, но верно двигаться к югу. К двум часам пробка стала рассасываться. Видимо, кто-то уже добрался домой, кто-то на дачу, к себе или друзьям, а волна вечернего часа «пик» еще не наступила.

В садиках вокруг вилл бледнокожие женщины в тесных бикини нежились на солнце, лежа на полосатых пледах или в цветастых шезлонгах, в то время как их тучные бледные мужья с обгорелыми плечами толкали перед собой машинки для стрижки газона. Некоторые сидели за кофейными столиками на вновь пристроенной веранде, в тени деревьев или под тентом. Одни играли в бадминтон, другие бросали друг другу пластмассовую тарелку или развлекались какими-нибудь другими новомодными летними играми.

— О, Боже, эти садики вокруг вилл убивают меня! — простонал он.

Сейчас они ехали по местности, где жители имели какое-то особенное пристрастие к кустикам бегонии, посаженным в отверстия старых автомобильных покрышек, выкрашенных в белый цвет, а камни, обрамляющие клумбы, были сплошь выкрашены в красный с синим цвета, дорожки из плитки — выложены в шахматном порядке. В каждом саду непременно стоял аист на одной-единственной розовой ноге посреди искусственного пруда, на берегу которого обязательно возвышалась ярко-красная ветряная мельница, приблизительно одного с ним роста.

— Да, уж, ну и райончик. Кажется, это Вестфолд. Видела ли ты где-нибудь еще более ужасное?

— Ну, не все уж так ужасно, — ответила она.

— Да ты только посмотри: искусственные водяные лилии!

— Мне кажется, что водяные лилии — это красиво! — возразила она.

По обеим сторонам шоссе было полно туристов, которые сидели за покрытыми скатертями раскладными столами, ели, поглощали всевозможные бутерброды и пили кофе из кофейников-термосов… Маленькие дети пили кока-колу из огромных бутылок и махали Томми и Алисе, которые жевали черствый хлеб с соленым окороком, запивая все это теплым пивом, взятым с заднего сидения автомобиля, и тоже махали детишкам в ответ.

— Как все это чудесно! — сказала Алиса.

— Ну, признайся, что у нас с тобой все идет хорошо… А тебе что надо? — пробормотал Томми, замахнувшись бутылкой на человека, высунувшегося из встречного «Вольво» и чересчур пристально вглядывающегося в них. По ее тону он понял, что она хотела бы вот также остановиться где-нибудь и пить кофе с печеньем. Это уж чересчур!

Он выбросил пустую пивную бутылку через открытое окно, и она с грохотом ударилась об асфальт. Тем самым он хотел выразить чувство удовлетворения, которое охватывало его при мысли о том, что там, на заднем сидении у них лежит сверток с палаткой и примус.

— Ты знаешь, мне ведь довелось быть южнее Холместранда, — произнесла она. — В Холместранде я сама была однажды вместе со школьным оркестром. Это было, кажется, около десяти лет назад. Я помню, как мы ехали на автобусе, проехали Драммен, спустились здесь с холма — перед нами открылся вид на фиорд. Солнце шпарило, мы все перепотели, а тех, кто сидел на заднем сидении, начало тошнить. А я думала: «Вот он, Серланд, юг!» Открывшийся вид казался мне самым прекрасным из виденного в жизни. И с той поры я всегда мечтала совершить автомобильное путешествие по E-18, чтобы по-настоящему ощутить солнце, лето, море и…

— Того же самого жаждут и все остальные норвежцы, — ухмыльнулся он.

— Ну, что ж, я это понимаю, но для меня это не означает, что мне не стоит желать того же самого.

— А для меня как раз наоборот, если более десяти человек хотят чего-то, то для меня совершенно очевидно, что дело не стоит того. Ясное дело — это дерьмо. Ты знаешь, я по характеру анти, таким родился и живу и процветаю в качестве анти.

— И, тем не менее, ты едешь, как и все, по E-18, соблазняешь меня отдыхом в палатке, — под дразнила она его.

— Именно так. Потому что это будет настоящий антиотдых с антизагаром и антикупанием…