Э. Гранстрем. Елена-Робинзон. Приключения девочки на необитаемом острове.

Когда я на следующее утро проснулся в своей каюте, мне подали письмо от матери, полное нежной любви и горячих пожеланий счастья. Вместе с письмом я получил записку от адмирала, в которой он писал, что посылает мне новый мундир.

Написав ответ матери и адмиралу, я тотчас надел свой красивый мундир, чтобы в полной форме встретить капитана, отправившегося в адмиралтейство для получения необходимых инструкций.

Он скоро вернулся на корабль и тотчас заметил мой новый мундир. Я видел, как при этом выражение неудовольствия появилось на его суровом лице. Вечером я случайно услышал, как матросы, перешептываясь, говорили между собой: "Этот офицер заступится за нас, если капитан Сернег будет слишком строг".

Слова эти неприятно поразили меня, и я решился не надевать мундир до тех пор, пока не оставлю корабль.

Вначале плавание наше было прекрасно. Но едва успели мы миновать мыс Доброй Надежды, как нас застигла ужасная буря и отнесла корабль далеко от прямого пути. Капитан Сернет, всегда неумолимо строгий и даже жестокий с подчинёнными, на этот раз удвоил свою жестокость, зачастую переходившую границы человечности. Однажды я осмелился обратиться к нему с укоризной по поводу его жестокого обращения, но моя смелость ещё более раздражила его и имела для меня самые пагубные последствия.

В Индийском океане нам пришлось выдержать несколько сильных бурь. Однажды, когда буря только что стихла и перед нами вдали показался небольшой скалистый остров, он мрачно прохаживался по палубе, осматривая причинённые бурей повреждения. Один из матросов только что в изнеможении прилёг было около мачты, чтобы перевести дух от тяжёлой работы.

Заметив это, капитан схватил обрывок каната и, набросившись на него, принялся так немилосердно быть, что у того из носа и изо рта хлынула кровь.

Матрос в отчаянии бросился мне в ноги.

- Вы офицер королевской службы! - вскричал он. - Заклинаю вас, заступитесь за меня! Долг обязывает вас защищать подданных короля от насилия и зверства! Заклинаю вас, исполните Вашу обязанность!

Я смутился и не знал, что делать. Но в эту минуту капитан схватил несчастного, уцепившегося за мои колени, и приказал двум матросам связать его.

- Позволит ли ещё лейтенант? - возразил один из них, глядя на меня и как бы ожидая моих приказаний.

Я стал убедительно просить за несчастного матроса, но капитан Сернет с угрожающим видом приказал мне молчать и немедленно спуститься в каюту.

Эта грубая речь возмутила меня. Я вспылил и осыпал капитана упрёками за его бесчеловечное обращение с подчинёнными.

Едва успел я кончить, как раздался резкий свисток капитана, и весь экипаж быстро собрался на палубу.

Капитан приказал всем стать вокруг себя и обнажил свою шпагу.

- Лишь строгость и точность мои спасли вас и этот королевский корабль от крушения! - произнёс от торжественно. - Я начальник корабля и отвечаю за свои действия только перед Богом и королём. Теперь я намерен применить во всей строгости военный закон относительно нарушения дисциплины. Этот молодой человек осмелился мешать мне при исполнении моих служебных обязанностей, хотя он, как офицер королевской службы, должен был знать, что такое преступление наказывается смертью. Матросы! Я имею право тут же, на месте, проколоть его шпагой и прекратить его мятежную жизнь. Но он слишком молод, не знает своих обязанностей, и потому я дарю ему жизнь. Штурман, спустить лодку! Высадить его на тот остров!

Я был слишком возмущён, чтобы просить пощады у этого бессердечного человека, и решил гордо встретить свою судьбу.

- Населён ли этот остров? - спросил я штурмана.

- Нет! - коротко ответил он.

-Уложите немедленно ваши вещи! - приказал капитан Сернет.

Я беспрекословно позволил вынести свой чемодан и ящик с инструментами, который моя мать подарила мне в час разлуки. На оставшиеся у меня деньги я купил у матросов пару ружей, порох, пули и другие вещи, казавшиеся мне необходимыми, причём штурман много помог мне своим советом.

Капитан не мешал нашей торговле, но только торопил окончить её.

Я не мог заставить себя сказать ему хоть одно слово на прощание и молча спустился в шлюпку, в которой уже находились двенадцать матросов под командой штурмана.

Я и теперь ещё не в состоянии описать те чувства, с какими я вступил на этот пустынный незнакомый берег; но у меня хватило мужества, чтобы скрыть от матросов овладевшее мной отчаяние. В последний раз пожал я руку доброму штурману и, наградив его несколькими червонцами, просил передать поклон моей матери и уведомить её о моей участи.

- Молодой человек, - сказал штурман, - мне от души жаль; всякий другой на месте капитана Сернета простил бы вам ваше неосторожное вмешательство. Но наш долг повиноваться. Может быть, сюда когда-нибудь подойдёт корабль - тогда вы спасены. А теперь - прощайте!

Оставив мне корзину с провизией, он ещё раз пожал мне руку - и шлюпка отчалила от берега.

Долго смотрел я вслед удалявшемуся кораблю, но не мог совладать с собой. Глухие рыдания вырвались из груди моей, и я в отчаянии бросился на землю.