Э клана Мишильер

— Эва, — сказала она, поворачиваясь к принцессе, — ну что, ты такое говоришь! Мы мальчика делили. Конкретно князя Трентского. Вот Анаис и перевозбудилась, узнав, что он мне без надобности ни как жених, ни как любовник. Так что это было ликование, если ты понимаешь, о чем речь.

— Это меняет дело! — улыбнулась Эва Сабиния. — И раз уж так сложилось, Наис душенька, оставь нас с Габи наедине!

Просить Анаис дважды не потребовалось. Едва отзвучали слова Эвы Сабинии, она пулей вылетела из дамской комнаты, не забыв, впрочем, аккуратно прикрыть за собой дверь.

— Так я теперь твоя девушка? — спросила Габи, соображая в быстром темпе, как ей выкручиваться из сложившейся ситуации. Не то, чтобы она была против побыть некоторое время девушкой наследной принцессы, но вот на постоянной основе оставаться в подобного рода отношениях ей ужас, как не хотелось. Все-таки мужчина представлялся ей более приемлемым партнером в постели, тем более, что ей все равно надо будет родить наследника или двух, если успеет конечно до тех пор, пока окончательно не слетит с катушек.

— Есть возражения? — неожиданно серьёзно спросила её принцесса.

— Мне с тобой было хорошо, — подсластила пилюлю Габи. — Так что я не против. Но ты должна знать…

— Нужен мужчина в постели? — перебила её Эва Сабиния.

— Да, — признала Габи очевидное, — хотя бы иногда.

— Я не настаиваю на праве единоличного владения, — пожала плечами принцесса. — Мне тоже может понадобится мужчина…

— Я так думаю, — неуверенно добавила через мгновение.

— Ты что ещё не пробовала? — удивилась Габи, наслушавшаяся при дворе всяких разговоров.

— Строго между нами! — потребовала Эва Сабиния.

— За кого ты меня принимаешь? — натурально обиделась Габи.

— А ты, ты, значит, уже не?..

— Не девственница, — подтвердила Габи. — Но тоже строго между нами. — Мне же ещё замуж выходить.

— Мне тоже, — кивнула принцесса. — Можем как-нибудь завести одного на двоих…

— Слишком много чести! — обиделась Габи. — Он что будет за раз иметь и принцессу, и коннетабля клана? Удавлю!

— Мы можем найти какого-нибудь незнатного паренька, — предположила Эва Сабиния. — Пусть только попробует возгордиться!

— Так ты это все серьёзно? — решила Габи получить разъяснения.

— Да, — подтвердила принцесса. — Ты же знаешь, что мне нравишься. Станешь моей официальной фавориткой.

— С ума сошла! — возмутилась Габи. — Что люди скажут? Да и жрецы не одобрят.

— Значит, будешь неофициальной фавориткой, — пожала плечами принцесса. — На публику просто лучшая подруга. А мужчину, тогда, не только можно, но даже нужно завести, чтобы языками не трепали!

— И ты не будешь ревновать?

— Я не буду! — пообещала Эва Сабиния. — К мужчине не буду. А ты?

— Тоже, тогда, не буду!

— Останешься сегодня на ночь? — перешла принцесса к делу.

— Сегодня — нет, — покачала головой Габи. — Не обижайся. Я брату обещала домой прийти. Но я могу остаться завтра. Что скажешь?

— Оставайся сегодня на обед! — предложила Эва Сабиния. — Девчонок я сейчас быстренько домой прогоню… Или устроим свальный грех? Все со всеми?

— А они согласятся?

— Мария — точно согласится. Помнишь, мы же тогда были вместе. С Анаис у меня тоже как-то было. Возможно, даже пару раз. Кло хочет попробовать, если уже не попробовала с другими.

— А что будем делать с Анной Луизой? — поинтересовалась Габи, уже смирившаяся с тем, что быть ей теперь любовницей принцессы-наследницы. И ведь не откажешь, да и не очень хочется, если честно, отказываться.

— Прикажу, присоединится! — словно прочтя её мысли, вскинула подбородок будущая императрица. — Кстати, если уж мы заговорили о Марии. Надо бы её как-нибудь подложить под твоего брата. Как смотришь, подойдет она тебе в качестве золовки?

Глава 4(3) 3. Зандер

Разговор у них с Трисом получился хороший, доверительный, можно даже сказать откровенный. Так что по всему выходило, что Зандер в своем решении сделать ещё один шаг навстречу Мишильерам, не ошибся. Рассказал тану о своих догадках и подозрениях, показал записи, сделанные в обители ордена Гекаты Нарбонской, разложил генеалогические таблицы, добытые за немалые деньги в Гербовом департаменте и Дворянской ложе, и Мишильер этот его жест оценил по достоинству и в свою очередь протянул, фигурально выражаясь, руку дружбы. Рассказал такое, о чем Зандер никогда даже не подозревал и, разумеется, не догадывался, дополнил его генеалогические таблицы редчайшими «поколенными росписями», найденными в архиве своего великого отца, и, наконец, в знак дружеского доверия два часа кряду обучал Зандера технике постановки ментального блока. Научить не научил, — наука оказалась сложной и в основе своей не моторной, а значит и перенять её по легкому не удалось, — но основы будущего умения заложил и подробно объяснил, что и как делать в дальнейшем. Как упражняться и как закреплять наработанные навыки.