E-mail: белая@одинокая

Я задумалась, а не могу ли разом исправить все, что сама же испортила, и утянуть его в свою спальню. Нет, не могу. Во-первых, на распахнутой дверце гардероба все еще красовалась фотография Дэна, а во-вторых, Лайм больше не будоражил во мне фантазии. Он из тех мужчин, кто аккуратно складывает свои вещи слева от умывальника. Он из тех, кто завязывает узелком свои презервативы. И уходит окунуться, когда люди вокруг проявляют слишком человеческие чувства.

Когда Лайм ушел, а он ушел после второй чашки кофе, я перемотала пленку на автоответчике. Наполовину я угадала. Одно сообщение было от Джоди: она хотела узнать, как все прошло, и надеялась, что я повеселилась, а в конце влезла Диди и сказала, что я должна к ним зайти, попробовать тушеную чечевицу или еще что-то в этом роде.

А вот вторая запись оказалась полной неожиданностью. Звонила Кайли, и поначалу я подумала, что забыла сделать что-то жутко важное на работе, но потом поняла, что дело не в этом, — голос у нее звучал намного выше, чем обычно. Такой писклявый. Расстроенный.

— Привет, это Кайли. Можешь перезвонить мне? Пока.

Сама не знаю почему, но перезванивать мне не хотелось. Распаковала сумку и методично убрала все вещи на места, включая этот адский лифчик и полупустой флакон «Пуазон», который так и не пригодился. Потом вернулась к телефону, свернулась калачиком на диване и набрала номер.

Откуда я знаю, что она мне скажет? Все выяснилось сразу. Кайли позвонила ему, и кто-то из соседей по квартире сказал, что Лайм в горах, и она вычислила, что он там со мной. И Кайли расстроилась, расстроилась по-настоящему. И не только потому, что у меня с Лаймом флирт, а я ничего ей об этом не сказала, хотя она всегда думала, что мы подруги. Нет, больше всего ее расстроило то, что он повез меня в ту самую гостиницу, где они недавно останавливались вдвоем.

— О-о, Кайли... — только и вымолвила я.

— Я совсем не ревную, и мне не хотелось бы, чтобы ты так думала. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Самое забавное — я понимала, что она говорит правду.

— В любом случае, получилось все дерьмово.

— Да?

— Именно дерьмово. Он больше времени в бассейне провел, чем со мной.

— Правда?

— Угу.

— А обо мне он что-нибудь говорил?

Мне искренне хотелось, чтобы Лайм что-нибудь говорил, — тогда бы я могла подкинуть Кайли хоть какую-то кроху надежды. Но он ведь ни слова не сказал и, скорее всего, не скажет, если только я сегодня же не отправлю ему по почте какую-нибудь гадость.

— Кайли, ты заставляешь меня чувствовать себя старухой.

— Вот как?

— Циничной старухой, — подтвердила я. — Но уверена, что ты сумеешь выкинуть его из головы.

— А надо?

— Да. И немедленно.

— Ох.

— А я отправляюсь в постель. Извини. На работе увидимся. Пока.

Я содрала с дверцы гардероба фотографию Дэна, которая и так висела слишком долго, влезла в свою ночную рубашку с зайчиками и заснула, одна, на своей кровати, с правой стороны.

Глава двенадцатая

Целую вечность назад, когда я только начинала работать в агентстве и энтузиазм мой бил через край, я поставила дома факс. Пользовалась я им дважды. Один раз заказывала по факсу пиццу — просто чтобы проверить, что из этого получится, — и еще как-то отправила Бобби срочное сообщение, что у меня, кажется, менингит и на работу я не приду, — на самом деле я провела весь день в постели с Дэном.

Я хорошо помнила все увертки, к которым прибегала, чтобы получить отгул. Трудно не набраться опыта, когда столько лет прогуливаешь занятия в школе. Если прошлой зимой я заподозрила у себя менингит, значит, этой зимой надо обзавестись какой-нибудь другой болячкой. И сегодня, в понедельник, то есть самый невыносимый день, требовалось изобрести что-то особенно хитроумное, особенно оригинальное и такое правдоподобное, чтобы не потребовалась медицинская справка.

После того как я целый час смотрела по телевизору Жака Кусто, меня осенило. Отравление морепродуктами! И я сотворила виртуозное письмо — не слишком длинное, не слишком короткое — и отправила его по факсу.

Трудно было совсем не думать о Лайме — и я думала. Я не такая дурочка, чтобы закатывать обычную дамскую истерику «О-о-о, он ублю-у-у-до-о-ок, а я его по-прежнему лю-ю-блю-у-у!» — но полностью выкинуть его из головы не получалось. Тем временем Жак Кусто зажал нос и спрыгнул с борта лодки — и я тут же вспомнила еще и Ублюдочного Нырялу, Энтони Андерсона.

В каком-то смысле Лайм и Энтони не слишком отличались друг от друга. Сугубо плотские создания, которым понятны только такие вещи, как секс, вино и еда. А что дал мне Лайм помимо того, что обещал вполне конкретно? Развратные выходные. Вот, пожалуйста. Он же говорил, что может подождать, и винить его я не должна. Но надо же — именно это я и делаю. И после того как я запустила в Жака Кусто подушкой, мне еще очень хотелось как следует пнуть телевизор — так, чтобы расставить все точки.

Ручка с нарциссами лежала на столе возле блокнота, исчерченного именем «Лайм» в окружении вопросительных знаков и улыбающихся рожиц. Чертова Кара. «Встретишь предназначенного судьбой с помощью компьютера!»