Э(П)РОН-2

На станции же начался следующий этап психологической обработки — со «Спрута» мы спасенных не выпустили, но предоставили доступ в сеть, попросив по возможности не палиться перед государевыми или клановыми службами, то есть в «оберкоммандо дер рам» не кляузничать и к страховщикам не обращаться. Само собой, на слово я им не поверил, науськав Кумо, и был приятно удивлен, когда тот не выявил ни одной попытки нарушить запрет. Все, включая бунтаря Шальке, шарились по соцсетям в поисках родственников, и столь же единодушно восполняли пробелы по истории за последние сорок лет, но вот выходить с кем-либо на контакт — ни-ни. Я имею в виду, под собственным именем, а не анонимно.

Следующие три дня я дойчей не трогал, занятый собственными делами, да и на четвертый не планировал, но Ценкер от имени всей микродиаспоры попросил о встрече, на которой мне и было заявлено, что они согласны работать на корпорацию «Э(П)РОН», уставные документы которой и типовой контракт я им подсунул в куче других ссылок. Все, за исключением пилота Шальке — тот решил попытать счастья в более цивилизованных местах. Но даже он проявил понимание и не стал требовать немедленного освобождения, приняв как должное отсрочку на месяц — примерно столько мне еще требовалось, чтобы подготовить торжественный выход из «тени». А потом пусть валит на все четыре стороны, если примеры «Эмдена» и леди Рокуэлл его ничему не научили, на секретность уже можно будет наплевать…

От размышлений меня отвлек деликатный стук в дверь — так из всех моих знакомых о себе давал знать только излишне аристократичный Ульрих Ценкер, сложивший полномочия корветтен-капитана, но так и оставшийся негласным лидером группы выживших с «Эмдена». Впрочем, на этой же почве мы с ним и сошлись ближе всех — воспитание с образованием никуда не денешь, и время от времени просто необходимо общаться с равным. Ничего не поделаешь, такова специфика сословного общества, весьма далекого от всеобщего равенства и братства. А Ульрих еще и офицер, вынужденный работать с бывшими подчиненными на «гражданке». Двойной удар по нервам, в общем. Не удивительно, что он ко мне потянулся, а я отказываться от зарождающейся дружбы не стал, ибо планировал взвалить на плечи Ценкера ту еще обузу — будущую мобильную базу корпорации «Э(П)РОН». А мне еще дядя Герман вбивал в голову, что такие люди должны быть на особом счету, и относиться к ним нужно… тут он затруднялся сформулировать точно, но всегда повторял, что однозначно не как к наемному персоналу. Я же для себя решил, что это должно быть что-то среднее между дружбой и родственными чувствами, допустим, к кузену. Черт, кажется, загнался! Насколько бы все сложилось проще, будь Ульрих россом! Набухались бы пару раз до поросячьего визга, поговорили по душам, подрались — и готово. Братья навек. Друзья не разлей вода… а тут, блин, ищи подходы! Но пока получалось, так что грех жаловаться.

— Кумо, открой.

— Процесс активирован, капитан Заварзин.

— Алекс?..

— Заходи, не стесняйся. — Потыкав в пульт консоли, я «вырастил» гостевое кресло рядом со своим, но чуть в стороне — с тем расчетом, чтобы оно не попадало в кадр видеозвонка. — Присаживайся. Как парни?

— В норме, — отмахнулся Ценкер, заняв предложенное место. — Шальке чудит, но в его возрасте это нормально. Рано его флотская карьера закончилась, ему бы еще пару лет лямку потянуть, глядишь, и научился бы дисциплине.

— Не удерживай его, бесполезно. Пусть на собственной шкуре прочувствует.

— Жалко дурака.

— Да не переживай ты так, Шальке не леди Рокуэлл, а без денег он на хрен никому не сдался. Лишь бы сам в неприятности не влез, но тут уж мы бессильны.

— И от этого не легче, — вздохнул мой гость. — Зачем звал? Время неурочное.

— Нужна помощь. Тут у меня кое с кем разговор намечается…

— А я, значит, доказательство? — вздернул бровь Ценкер.

— Скорее, очевидец.

— Тогда ладно. Будешь звонить кому-то?

— Обязательно.

— И когда?

— Да вот прямо сейчас… — Я недрогнувшей рукой пролистал список абонентов в «звонилке» и ткнул в контакт «Дядюшка». — Ну что ж, Герман Романович Завьялов, будем надеяться, что сюрприз приятный.

— Завьялов? — не на шутку изумился Ценкер. — Глава клана Завьяловых? И ты вот так запросто звонишь такому человеку?

— А почему бы и нет? — пожал я плечами. — Это его личный контакт, знают о нем очень немногие. И на такие звонки он всегда отвечает. По крайней мере, раньше отвечал… а, нет, и теперь тоже!

— Ну здравствуй, Александр, — с прищуром глянул на меня с экрана Герман Романович Завьялов.

Собственной персоной, при стрижке, костюме и пенсне. И, судя по тону, открывшееся зрелище его не сильно вдохновило, хоть маскировка и не ввела в заблуждение. Наверняка про себя подумал, что лучше бы я лысиной сверкал, чем мотал дрэдами. Впрочем, плевать.

— И тебе не хворать, дядя Герман.

Физиономия Ценкера удивленно вытянулась, но он сумел взять себя в руки и промолчать. Молодец, не запалился. Русский он, кстати, понимал хорошо, а вот говорил отвратно, при общении мне проще было сразу на дойч перейти.

— Хм… не слишком-то учтиво… чем обязан?