Э(П)РОН-4

Если в общем и целом, то очередной тупик. Следов никаких. Где искать пропажу — без понятия. По факту, где угодно. Если Димку пересадили на какую-то другую посудину, то всё, объявиться он теперь мог вообще где угодно. Или не объявиться вообще — сгинул в космосе, и всё. Могли же его просто из шлюза вышвырнуть? В принципе, могли. И мы бы его не обнаружили при всём желании — настолько мелкие объекты сканированию поддавались с большим трудом, да и от дистанции очень многое зависело. А если он ещё и без скафандра в вакуум прогулялся, то вообще дохлый номер — металлов нет, биотоков нет, поскольку он уже однозначно относился бы к категории «неживая материя», помех выше крыши. Вот и представьте моё состояние, когда я осознал всю безнадежность ситуации. И что я теперь его матери, то бишь собственной тётке, скажу? И вы ещё удивляетесь, чего это меня на безумные эксперименты потянуло? Забыться хочу, только и всего. Отвлечься от дум тяжких. Потому что материальные приобретения, что бы там кэп ни плёл, на утешение никак не тянули. Что мне эти пустые посудины? Подумаешь, награда! Это всего лишь деньги… плюс вполне вероятные потенциальные неприятности с заговорщиками, которым мы всю схему порушили. Потенциально, ага. Потому что я себя знаю, не успокоюсь теперь, пока всю цепочку не вскрою. Корпы не обижаются и не расстраиваются, корпы мстят.

— Внимание экипажу! Входим в зону рискованной навигации! — отвлёк меня от невесёлых мыслей голос Кумо. — Совпадение траектории с расчётным курсом — девяносто девять и семь десятых процента.

— Что за?! — очнулся я. — Какое расхождение?! Почему? Зачем?!

— Корректирую расчёт, капитан Заварзин. Видимо, мы не совсем точно учли гравитационный вектор… вывести инфографику?

— Валяй.

— Процесс активирован.

Ага… судя по схеме, это на нас так повлиял нарождающийся «пузырь» — с момента последних замеров он увеличился примерно на десять процентов. Соответственно, и гравитационные параметры чуток изменились. Всё занятнее и занятнее, между прочим.

— Кумо, отслеживай «пузырь». Не нравится мне его активность, как бы не обломаться с замерами.

— Принято, сэр. Скорректировать курс?

— Уж будь любезен, дружок!

— Процесс завершён, сэр. Вероятность благоприятного исхода уменьшилась до девяноста шести процентов, сэр. Прекратить разгон?

— Прекращай, э!

— Вот ещё! Кэп, не вмешивайся, пожалуйста. Кумо, сколько до точки?

— Три с половиной минуты, сэр. Включить обратный отсчёт?

— К чёрту! Просто аккуратнее давай. Как «понтоны» запустим, отслеживай натяжение тросов, чуть что, сразу отстреливай.

— Есть, сэр.

Хм… вот тебе и просчитанный эксперимент. Всё идёт вразрез с планом. Как бы не влететь… впрочем, с потерей «москитов» я заранее смирился — что это за эксперимент такой, без испорченной матбазы? Такой как бы и не считается. Главное, чтобы экспериментаторы, то бишь мы с кэпом, работоспособность сохранили, а всё остальное дело наживное. В смысле, возобновимое, в отличие от.

Кстати, о птичках. В чём, собственно, эксперимент заключается? Да элементарно — хотим «нырнуть» конкретно в «мембрану»… вернее, как можно ближе к ней, и уже в зоне изменённого пространства испустить «зов». Но это в идеале, на самом деле будем по обстановке смотреть. Зачем? Так интересно же! Да и риска практически никакого — «пузырь» уже лопнул, новый ещё на стадии формирования, в «карман» нас, в свете последних открытый, затянуть не должно, наоборот, как бы не отталкивало зарождающимся «отнорком», а чтобы ненароком не влететь в рассинхрон по времени, мы «заякоримся». Вернее, наоборот, на «буях» повиснем, как «Латник» когда-то. Помните, когда мы его от комиссии прятали, прямо возле Картахены? Вот сейчас так же будет. Подойдём максимально близко к переходной зоне, «нырнём», испустим «зов», запишем отражённый сигнал, да «вынырнем». Если рассинхрон и случится, то некритичный — в самом худшем случае пара часов. На деле же обойдётся секундами, я думаю.