Э(П)РОН-8 Возвращение в водный мир

— Вот уж чего нет, того нет! — «усмехнулся» невидимый Эйген. — Я практически уверен, что не перешёл в «цифровую» форму бытия. По крайней мере, не полностью. Иначе у меня бы не было тех ограничений, которым я сейчас подвержен. Например, я не был бы привязан к некоей точке, кхм, времени-времени-времени-пространства.

— По-моему, вы излишне усложняете, профессор.

— Может быть, мальчик мой, может быть… одно скажу точно: в твой «нейр» внедрился не полноценный, как ты выразился, «потусторонник», а модифицированный. Изменённый под моим влиянием.

— «Очеловеченный», что ли?! — снова поразился я.

— Не в плане психики, если к этим существам в принципе применима наша терминология… — на миг задумался проф. — Скорее в плане восприятия окружающей действительности. Он адаптирован к нашим способам обмена информацией. Условно его можно назвать «программой-переводчиком» человеческих вербальных сигналов в доступную для понимания «потусторонников» форму.

— А почем он до сих пор на связь не вышел?! — озадачился я. — Если у него такая… цель?

— Ещё как вышел, мой мальчик! — заверил Эйген. — Ведь как, ты думаешь, мы сейчас с тобой общаемся?

— Фига себе, сколько сложностей…

— Поэтому я и предупредил — не трать время на несущественные детали, Ваня!

— Куда уж существенней, проф?! Я теперь хотя бы представляю, какие нужны условия для… возобновления контакта.

Кстати, это пока единственный плюс от всей этой крайне сомнительной ситуации. И вопросов куда больше, чем ответов. Например, с человеческим «усилителем»: его кто-то специально устроил, или само собой получилось, случайно? Не мог же профессор, прежде чем выйти со мной на связь, докричаться до кого-то из «трущобников»? Скорее всего, не мог. Значит, кто-то другой постарался. Внимание, вопрос: зачем? То есть с какой целью? Наиболее очевидное предположение — кто-то дохрена умный вздумал сам установить контакт с «душами» мёртвых «потусторонников», запертыми в дата-кабелях. Для чего ему это? Да кто бы знал! Похоже, придётся Алекса ещё и этой проблемой озадачить. А тот, скорее всего, на Влада её спихнет. Но это уже, как говорится, совсем другая история.

— Они слишком специфические, молодой человек, — отвлёк меня от невеселых мыслей профессор. — Боюсь, для следующего «сеанса» придётся подыскать ещё один похожий объект, не меньшей… э-э-э… мощности, пожалуй.

— О чём вы, Евгений Викторович?

— А ты сейчас где, Ваня? — задал встречный вопрос Эйген.

— На станции Картахена. А вы?

— Если ты имеешь в виду физическое тело, то… к сожалению, я застрял где-то в системе «нор» на Ликейском архипелаге, — вздохнул профессор. — Это наиболее вероятный вариант… кстати, сколько времени прошло с момента моего…

— Исчезновения? Чуть больше пяти недель. Стандартных, конечно.

— Тогда надежда еще есть! — оживился Эйген. — Особенно с учетом… кхм…

— Я постараюсь вас найти, Евгений Викторович! — заверил я, пропустив мимо ушей заминку собеседника.

— Конечно, куда ж ты денешься! — усмехнулся тот. — Тогда перейдём к главному, мальчик мой: не суйся в «норы» без подготовки! Артефакты, известные тебе как «дерьмо демона» и «слеза ангела», при совместном воздействии на человеческий организм нейтрализуют большинство эффектов переходной зоны, а те, которые не нейтрализуют полностью, значительно замедляют…

— Поэтому вы думаете, что ваше тело ещё… функционирует? — снова перебил я Эйгена.

— Не только, Ваня. Я его… чувствую. Отсюда, где сейчас нахожусь, так скажем, в виде ментального слепка.

— Ну и где же вы находитесь, профессор?

— Даже не знаю, как тебе объяснить… — задумался Евгений Викторович. — Видишь ли, мальчик мой, здесь практически невозможно сориентироваться в пространстве. По той простой причине, что оно является… точкой. В буквальном смысле слова.

— Точкой?!

— Именно! Представь, что два наших континуума взаимодействуют не во всех точках где пространства-времени, а где времени-пространства, а лишь в одной, конкретной. И в ней они сходятся на манер двух конусов. Вот эта точка соприкосновения их вершин и есть… моё личное Чистилище.

— Э-э-э?.. — только и нашёлся я.

— Мне так проще воспринимать это окружающее… нечто, мой мальчик, — поспешил объясниться профессор. — Ты же знаешь, что я не инженер, поэтому мыслю несколько иными категориями, по большей части абстрактными. Вот и подыскал ближайшую аналогию. Чистилище, место между Раем и Адом. Хотя ты наверняка бы назвал его каким-нибудь над— или подпространственным «мешком» или даже «мембраной»…

— Границей.

— Что, прости?

— Это так называемая Граница, профессор. Только она не может быть одной точкой. Она бесконечна, поскольку является «стыком» континуумов ПВ и ВП. И она, по идее, должна замыкаться сама на себя, образуя сферу. В общем-то, как и Вселенная.