Э(П)РОН

Пять суток. С одной стороны, вообще не срок — дома, бывало, месяцы так мелькали, что и не замечаешь. С другой — пребывание в закрытом помещении, где из развлечений только сон да разговоры с соседом, уже на вторые сутки превратилось в каторгу. Доступа к официальной сети, а тем более к даркнету Протектората Человечества на корабле не было, пополнить запасы всякого интересного перед побегом я тупо не догадался (хотя и оправдывался теперь перед самим собой, что это исключительно в целях конспирации, чтобы никто не догадался), а перечитывать и пересматривать старые залежи «нейра» быстро надоело. Могла бы выручить физическая активность, но мой хитрый комп с голографическим комплексом остался на станции «Савва Морозов», в покоях Завьяловых, а на лайнере гексаподов, как выяснилось, такое баловство, как спортзал, не предусматривалось проектом. И вообще у этих алиенов в обиходе полностью отсутствовало понятие спорта, то бишь добровольных физических нагрузок для удовольствия. Об этом, кстати, мне Степаныч поведал. В результате я чуть не сдох со скуки. Спасибо все тому же Степанычу — только он и отвлекал от тяжких раздумий, хотя периодически и добавлял тем для невеселых размышлений. Например, как вам такое: а уверены ли вы, сударь, что на вас где-нибудь хитрый «жучок» не пришпандорен? Да вот хотя бы в дареном червонце? Естественно, я не уверен. А как проверить? И здесь ответ предельно прост: только органолептическим способом — визуальным осмотром и наощупь. Что при нынешнем уровне развития технологий, разумеется, просто смешно. Гарантий никаких. Пока не прибудем в пункт назначения, доступа к соответствующей аппаратуре нет, и не будет. Не к гексаподам же идти? Да они и не поймут сути вопроса, потому что у них, со слов старого слуги, не существовало клановой вражды в принципе, как и конкуренции среди отдельных особей. Они и что такое собственно кланы представляли с большим трудом, ибо являлись коллективными существами с зачатками коллективного же разума. Вот улей, муравейник или на крайний случай племя — это про них. Но не кланы. Соответственно, если и воевали, то минимум улей на улей, и до победного конца, то бишь тотального уничтожения одной из сторон. Так и маялся всю дорогу, а к исходу пятых суток и вовсе начал кидаться на стенку — в прямом смысле слова, заменив ею боксерскую грушу, благо упругое хитиновое покрытие позволяло не переживать за сохранность костяшек.

Или вот еще вариант: а осознает ли сударь, что именно первый пункт назначения, о котором Герману Романовичу, судя по всему, известно, как раз и является наиболее вероятным местом для засады? Потом-то поди знай, куда мы рванули! На этом моменте я сильно загрустил, а старик, такое ощущение, смотрел на меня и радовался. Чему? Ну, хотя бы тому, что я наконец осознал всю глубину собственного невежества, а еще полнейшую оторванность от реальности.

Что еще «интересного»? Да, в общем-то, ничего. Вся движуха уместилась в первый день и половину следующего — ровно столько Степанычу понадобилось, чтобы привести меня в чувство касательно собственной офигенности в плане конспирации и прочего шпионажа. Проще говоря, он снова спустил меня с небес на землю, причем безжалостно, копчиком с размаху.