Эарнур (СИ)

- Хреново? - поинтересовался Саурон. - Ничего, сейчас лекарство подействует, отпустит. А про Элронда мне понравилось, хотя ты о нем еще очень мягко отозвался. Келебримбор обычно обзывает его ушастым уебком и мудозвоном, а Гил-Галад повесил себе на стенку портрет бывшего герольда и, когда у него настроение плохое, кидает в него ножики.

Эарнур и в самом деле совсем скоро почувствовал облегчение - боль понемногу утихала и становилась вполне терпимой.

- Спасибо, - тихо ответил он, - мне вроде уже лучше.

- Ну что, больше не будешь мне тут говорить, что тебе уже ничем не поможешь? - усмехнулся Черный Майя. - Сегодня мы на этом пока остановимся, а потом понемногу продолжим, так что наберись терпения, но иначе никак. Я понимаю, что тебе больно и неприятно, однако придется тебе это как-то пережить. Все еще мне не веришь?

Эарнур молчал; в глазах его застыл плохо скрываемый страх.

- Слушай, а чего ты меня так боишься? - поинтересовался Саурон. - Я ведь вроде ничего ужасного с тобой не сделал и даже делать не собирался, Нендилу тебя покалечить или убить не дал, в темницу тебя не запирал, напротив, поселил тебя во вполне уютной комнате со всеми удобствами, что не так? Начитался воспоминаний из дневника своего родственника? Я вот тоже не могу понять, что его во мне так пугало, я же ведь опять же тоже ничего страшного ему не сделал. Напротив, несколько раз прикрыл, когда Ар-Фаразон окончательно рехнулся и порывался прикончить всю их семью.

- Зачем? - вырвалось у пленника.

- Что зачем? - поднял брови Черный Майя.

- Зачем вы его прикрывали? Вам же это невыгодно, вы же, напротив, должны были стремиться извести всех потомков Эарендила. Или вы вре... говорите неправду.

Саурон схватился за голову.

- Слушай, зачем ты читал этот бред? Хотя... хорошо, что Исилдур не знал о том, что это вообще кто-то читал! Точно бы не обрадовался!

Эарнур опустил глаза.

- Никогда не поверю, что вам просто было их жаль, и поэтому вы не дали Ар-Фаразону их уничтожить.

- Ну, и это тоже, хотя и не только это, - ухмыльнулся Черный Майя. - Я тебе серьезно говорю: я действительно не понимаю, почему меня люди так боятся. Вроде сидишь себе, в стенку смотришь, никому ничего не делаешь, а потом внезапно узнаешь, что кто-то тебя увидел и тут же до полусмерти перепугался.

Королю Гондора показалось, что Враг однозначно лжет и что ему, если судить по дневнику Исилдура, нравится нарочно истязать и запугивать людей, а потом чуть ли не питаться их страхом и болью и получать от этого грубое удовольствие, но он решил промолчать - после такого достанется еще хуже, чем от Аргора с Нендилом.

- Простите. Оно само собой получается.

- Я тебе еще раз повторю: успокойся, я тебя не съем, - ответил Саурон. - Я тебе пообещал: как только Аранарт принесет мне голову Элронда, ты можешь в тот же день ехать вместе со своим родственником домой, и мы с тобой, если уж тебе в моем присутствии так плохо, никогда больше не увидимся и даже не услышим друг о друге. Однако пока эта ушастая сволочь жива, придется тебе сидеть тут, уж извини. Ты как, на ногах удержишься? Пошли, провожу тебя в твои покои, - в голосе Врага пленнику почудилась явная издевка, - поначалу тебе будет очень больно шевелить правой рукой и плечо будет сильно отекать, но со временем все пройдет, и домой, буду надеяться, ты поедешь уже совсем здоровым.

- Я вам уже сказал - Аранарт никогда не согласится на ваши условия, - во взгляде Эарнура были испуг и неуверенность. - Вы сами-то всерьез считаете, что он отрежет Элронду голову, чтобы спасти меня?

Тот с неизменной издевательской улыбкой сделал вид, будто не слышал слов своего гостя, и продолжил говорить о своем.

- Мой отец всегда считал мои методы лечения жестокими, но я зато могу назвать их действенными. Знаешь, когда человек серьезно ранен, первое время ему, конечно, надо тихонечко лежать, но потом, когда все уже не так страшно, полный покой - это враг выздоровления. В свое время был у меня неприятный случай - один мой родственник довольно долго провалялся в постели со смертельными по сути ранами, но в какой-то момент я его, невзирая на все возражения и заверения в том, как ему плохо, поднял с постели и выволок гулять в крепостной двор. Гил-Галад, у которого на глазах все это было, тоже возмущался и говорил, что я над беднягой издеваюсь, но я ему объяснил, что если с дырой в грудной клетке тот не будет шевелиться, то ему конец от застойных явлений в сердце и легких. Я и говорю своему пациенту: хочешь, не хочешь - через "не могу" вставай, и идем гулять, если вдруг станет плохо, и ты на лестнице свалишься в обморок - не переживай, дотащу до кровати. Мы очень хорошо погуляли и подышали свежим морозным воздухом, солнышко садилось, родственничку моему сразу полегчало, и он смотрит на закат и говорит мне: спасибо, я-то думал, что всего этого уже больше никогда не увижу. Вот и тебе тоже постепенно будет становиться все лучше и лучше, хотя поначалу покажется, что все ну просто очень хреново.