Echo

Да что ты так дрожишь, Люлька, я просто тебя не понимаю, всё будет оф’кей, сама будешь приставать потом… ко всем вподряд… ничё… ты такая аппетитная, повернись-ка задом, отклячь чуть-чуть, я посмотрю (она отошла)… О, о, это просто шик, нет, ты просто модел! Как там? — оф элит модел лук… Но это надо делать не так — look!

Ксюха быстро повернулась, прогнула спинку, из-за чего на ее заднице мгновенно натянулись штанишки, словно дрожалка-заливное колыхнулись расслабленные ягодицы, и вдобавок она громко пукнула.

Кто устоит перед этим — идём? — она протянула руку по воздуху, Ю потупилась, приблизилась, догадалась подать ручку, та обняла ее за талию и подтолкнула впереди себя в дверь туалета.

Чтобы запереться на крючок, она была вынуждена оторвать руку от Ю, крючок она замотала узким мотком скотча, израсходовав его весь (хотя и оставалось уже мало).

А то он выскочит, кто-нибудь дёргать будет. На чём мы остановились? Ах, ты так сразу? Я ж говорю: распутница! — Ю взмостилась на толчок писать.

Одобрительно поглядев на трудную Ю, Ксюха поставила «баул» на подоконник, повернувшись к окну, расстёгивала брюки.

Окошко классное…

…А правда, что здесь… ну… девчонка какая-то выбросилась отсюда?…

Кто?! Кто тебе это сказал?! Чушь какая-то! уродство! идиоты долбаные!! Смотри, Ю, как делают это мальчики! — Она приспустила штаны, зажав ладони между ляжками — сзади торчали два пальчика и с них полилась струйка…

Закончив, Ксюха застегнула верхнюю пуговицу, Ю тоже только закончила и «застёгивалась».

Что упаковываешься — поссала и передумала?

Ю нерешительно приблизилась, как бы намереваясь пройти мимо. Ксюха схватила её за щёки сырыми ладонями и начала целовать. Непривычно цепкая хватка — за лицо ведь так не берут… такой язычище!.. а руки не холодные… Чуть исследовав рот, она принялась очень слюняво елозить по тончайшему девственному подбородку, без усилий заглатывая его весь и даже всю нижнюю челюсть маленькой Ю, цепляясь зубами за её и доставая даже до коренных, потом обсасывала верхнюю губку около носа, переходя на сам носик, мягкий, вздёрнутый, как у свинки, приготовивший свои вытянутые норы для толстого, слюнявого, мягкого языка…

Ю-ю, на какое-то время впавшая в оторопь и новые ощущения, попыталась как-то оттолкнуться от неё, высвободиться, но в результате только очень крепко захватила руками её талию. Ксюхе это понравилось, но не очень.

Фу-у… еле смогла… оторваться… — захлёбываясь, переводя дух, выпалила Ксюха, — ниже, ниже, руки, дура, во-от!

Она опять принялась целовать рот, язык — теперь уже в качестве главного дела поцелуйной прелюдии. Ей очень нравилось, что Ю-ю тискает ее сзади — она даже расстегнула пуговицу и приспустила штаны, удерживая их от полного паденья на пол за счёт расставленных ног. Сама она тёрла рукой по лосинам Ю-ю спереди, пытаясь, не снимая, пробраться в самую глубь.

Ю-Ю вдруг оторвалась, отстранилась, мутно поглядела и начала сама лизать лицо Ксюхи. Язык её был необычайно длинный и большой, какой-то неуклюжий… детско-розово-ванильный, тёпленький… Лизнув раз 8, длинно, выгибая его весь, как спину, «до самой его спины», и, конечно, запрокидывая при этом голову, она устала и обмякла. — Ксюха стала целовать её шею, засовывая руку внутрь лосин, Ю вяло гладила ее трусики сзади, сжимала свои ножки, мешая любовнице.

Ксю всё пыталась направить ее на путь истинный, но никакие намёки, тычки и мычания не помогали. Чувствуя, что маленькая опять пытается атаковать, она даже чуть сама запрокинула голову…

Ну, родная, не надо так сильно шею — засосов наставишь… и вообще… не жмись, расслабься… уже время-то… сколько… пора бы уже… а сама хуль ты мне трусы гладишь — давай не жалей, засунь туда, пожалуйста — там уже наверно пот струится, так что не бойся… врывайся, пока дают!..

Кто, кто-то пришёл, шум, шаги, дёрнули дверь — они замерли, задыхаясь, своё дыхание им показалось громким, пытающимся помимо их воли выдать их. — Зашли в соседний отсек сортира, полилось. «Подожди меня!» — сказала девушка. — «Ладно, не пысай», — ответила другая. — «Как же не пысать!..» — смеялась та. — «В смысле «не ссы», — смеялась другая.

Не пысай, Ю, залезай ко мне туда, — шептала Ксюха, засунув-таки руку под трусики Ю-ю. Опять нашлись губы, опять начали целоваться.

Ну давай, давай, маленькая, комон, не спи… ну что ты там?.. я устала уже стоять — пора бы уж хотя бы на жопу присесть… или в жопу… Что ты так аккуратничаешь… Смотри, сейчас я в тебя… — расслабься, ну чё ты как маленькая! — всю руку засуну! Шучу! Вот пока первый указате… указывает куда…

Пусти, — простонала Ю.

Терпи, детка. Второй как дома… да у тебя там подготовляется уже… ну ничё, вот и третий свободно… только неудобно, блин…

Пусти… в туалет…

— Терпи! — и засмеялась.

Ю пыталась вырваться, лицо ее исказила гримаса боли и детской обидчивости, Ксюха все трепыхания награждала агрессией. «Ты ж ведь на крючке», — вслух басово и безэмоционально сообщила она Ю.

Опять послышались шаги. На мгновенье даже мелькнуло — «спасительные»…

Буду кричать, — вслух и жалобно, со слезами, сказала Ю.