Эд

В этой ситуации есть три альтернативных варианта. Во-первых, можно рискнуть и все-таки совершить скачок к звезде, а затем, за долю секунды до того, как вы или ваш корабль успеете пострадать, собрать достаточно показаний датчиков, чтобы найти другой, более безопасный объекта для прыжка в пределах той же звездной системы и немедленно переместиться к новой цели. Такой подход сопряжен с риском и не всегда срабатывает. Второй вариант — найти такую цель удаленно. Это не так рискованно, но дает меньшие шансы на успех; зачастую найти одну-единственную планету — уже большая удача, и это при условии, что у звезды она вообще есть. Третий, и наиболее утомительный из известных, вариант — потратить несколько часов или дней на то, чтобы выбраться из локального гравитационного колодца и набрать достаточно потенциальной энергии, чтобы жара в точке прибытия уже не представляла никакой проблемы.

Мы выбрали второй путь. Сейчас своеобразным полом, выстилающим расположенную под нами Вселенную, — насколько может судить мой примитивный мозг — заполняет темная сторона эпсилона Эридана B, газового гиганта чуть меньше Юпитера, впервые обнаруженного на Земле в далеком 2000-м году. Впереди на горизонте — сколько же тысяч миль нас разделяет? — мерцает тусклый оранжевый свет. Стоит мне это заметить, как свет начинает порачиваться, уходя вверх. B становится стеной, занимающей большую часть видимого пространства впереди корабля, а тончайший, но постепенно растущий срез оранжевого света превращается в нависающую «надо» мной дугу.

Время идет, и мы ускоренно движемся вдоль темной стороны в направлении терминатора; когда мы, наконец, его достигаем, в главном окне вкючаются фильтры, благодаря которым вид восходящего эпсилона Эридана не слепит глаза, а всего лишь захатывает дух.

Ожидание того стоило.

Эд спускается на поверхность для поиска следов инопланетной жизни. Пространство для сканирования в этой системе огромно, и для этой цели у нас имеется целая куча сканеров.

— Эй, зацени-ка, — говорит он спустя какое-то время, включая какую-то до крайности зашумленную музыку.

— Whitesnake. Круто.

— Ты не понял. Это прямой эфир с Земли, где-то в районе 1987 года.

— Серьезно?

— Да. И если его слышим мы, значит могут и эриданцы. Скорее всего, они слышат все. Телевидение, радио, спутниковые передачи. Вполне вероятно, они слушают нас на протяжении десятилетий. И скорее всего, успели собрать о нас целую прорву информации.

— Ты правда считаешь, что мы сможем предотвратить эту войну еще до ее начала?

— Сейчас я уверен, как никогда, — отвечает он.

— Мы до сих пор не знаем, кто такие эриданцы. И из-за чего началась война.

— Мы это выясним.

Эта солнечная система насчитывает восемь планет, и первой мы обследуем ближайшую к звезде. Эпсилон Эридана 1 — это небольшая, но плотная скалистая планета с двумя спутниками, один из которых по размеру немого уступает нашей Луне, а второй — вдвое меньше. Планета вращается в зоне неприятно высоких температур — примерно между Меркурием и Венерой. Из-за разреженной хлорной атмосферы зеленоватого цвета я впервые вижу планету, естественный цвет которой заметно контрастирует с цветом ее звезды.

«Эд рулит» плохо переносит сильный жар, поэтому для наблюдения за планетой мы прячемся в тени позади ее более крупного спутника, двигаясь с ускорением по пятидесятикилометровой окружности — это позволят нам сымитировать гравитацию, не выходя из тени. Я с ужасом представляю, как с поверхности этой планеты выглядит эпсилон Эридана. Температуры на поверхности вполне достаточно, чтобы расплавить большую часть минералов.

— Похоже, что здесь есть радиосигналы, — сообщает Эд. — Слабые, но определенно разборчивые. Послушай… — Он поворачивает переключатель, и кабину заполняет неприятный шум. Затем он немного подкручивает приемник. На фоне шума как будто возникает некий упорядоченный сигнал. Звучит он довольно странно. Будто пение кита в жестяной банке. Или диджериду под действием гелия. Но ведь человеческий мозг — лучший распознаватель образов в… в общем, на Земле…, и сомнений не остается. В этом шуме есть какая-то закономерность. — Это эриданская радиопередача.

— Просто поразительно! За этим шумом практически слышен их язык.

Эд кивает. Затем хмурится. — … Что?

— Мы не можем понять, о чем они говорят, но тем не менее понимаем, что за этим стоит какой-то язык.