Еда и патроны. Прежде, чем умереть

— Кому? — уставилась Оля на меня, как на умалишённого.

— Уже не важно.

— Ладно, — пожала она плечами. — Тогда собирайся, у нас полно работы.

— У нас? С каких пор в твой лексикон вернулось слово «мы» и его производные?

— С тех самых, как я выяснила некоторые обстоятельства нашего общего дела.

— Ты о чём?

— Может, поговорим в доме? С пневмонией ты будешь мне бесполезен.

— Да, — поёжился я, только сейчас осознав, что стою босой на снегу, — это можно.

— Хм, уютная берлога, — оценила Ольга убранство ныне бесхозной избушки и, перешагнув труп деда Андрея, заглянула в Дусину спальню: — Миленько. Так что, эти двое тебя приютили?

— Я бы на твоём месте не развивал тему.

— Как хочешь, — плюхнулась она на дедовский топчан. — Чтобы не ставить тебя в глупое положение, скажу сразу — я знаю про золото.

Вот же ушлая пизда. Как? От кого?

— От Ветерка, — ответила Оля на незаданный вопрос, будто он настолько выпукло проступил на моём лице, что можно было покрывать типографской краской и печатать тираж. — Ну, точнее не от него самого, а от одного милого молодого человека из дознавателей, — улыбнулась она развратно.

— Ветерок жив?

— Не следила за его судьбой после допроса.

— Что ещё ты знаешь?

— Про Самару.

Блядь. Никогда нельзя бросать боевых товарищей на поле боя, не удостоверившись в их смерти.

— Ладно. Тогда зачем тебе я? С этим ты уже можешь идти к Святым.

— Мне бы этого не хотелось, — произнесла она с такой артикуляцией, которая заставляет глаза любого мужика фокусироваться исключительно на губах. — Если ты меня понимаешь.

Алчная сука. Моё воспитание.

— Что собирается делать Пенза?

— Готовят экспедицию. Похоже, Ветерок пел им о-очень убедительно. А что собираешь делать ты? Насколько я понимаю, твои обязательства перед Легионом за последние сутки подверглись нешуточным сомнениям.

— Ты про то, что эти два пидора обобрали меня и бросили подыхать?

— Так вот как было?

— Да.

— Поразительно. Ума не приложу, что заставило их так поступить.

— Злорадствуй, не стесняйся. И, предвосхищая следующий вопрос, отвечу — он твой.

— Кол, зайка, — приложила Оля ладонь к сердечку с таким видом, будто получила от меня красивую безделушку в подарок, — спасибо. Это станет приятным дополнением к той куче золота, что мы разделим пополам. Кстати, насколько она велика, эта куча?

— Двести кило.

— Идеально. Видишь, как всё складывается.

— Как?

— Абсолютно, — встала Оля с топчана, — естественным, — подошла, — и гармоничным, — села мне на колени, — образом, — приблизились её губы к моим так близко, что я ощутил их тепло. — Ну давай, собирайся, — поднялась она и, как ни в чём не бывало, пошла к двери, — а я пока лошадей напою.

Какого чёрта? Раньше она так не делала. И это было... странно. Куда как более странно, чем предыдущий мой опыт общения с противоположным полом. А ведь я считал его апофеозом странности. Поймал себя на мысли, что будущее начинает пугать меня.

Шмотки за ночь высохли. Я снял заляпанное кровью бельё и переоделся в родное. Покопавшись в дедовских закромах, разыскал арсенал с запасом патронов. Обещанный СКС тоже был на месте. Классика, в лакированном дереве, с ПСО-1 на «ласточкином хвосте», правда, без штык-ножа. Дюжина пачек по двадцать «семёрок» и шесть обойм дополняли комплект, а в охотничьем гардеробе отыскался пояс с подсумками для них и брезентовый сидор. Проверяя состояние ствола и механизма, я не сразу заметил, что на прикладе карабина неумелой, видимо, детской рукой накарябано «Дуся».

— Ты скоро? — донеслось с улицы вместе с фырканьем лошадей.

— Скоро, — вышел я из избы, прицепил сидор с карабином к седлу и пошёл на двор. — Последнее дело сделать надо.

— Какое? — увязалась за мной Ольга, и встала в позу, как только увидела лопату у меня в руках. — Ты спятил? Будешь мёрзлую землю ковырять?

— Лом есть, — продемонстрировал я второй инструмент.

— Зачем?

— Чтобы зверьё не растащило.

— Да и ладно. С каких пор тебя это стало волновать? Кол, ты меня слышишь?

— Похороню, и поедем, — выбрал я место недалеко от бани.

— Мы из-за тебя время упускаем. Да что с тобой такое?

— Не знаю, — звякнула лопата о ледяную корку. — Говённо на душе.

— А рытьё ямы поможет?

— Попробую — скажу. Ты, кстати, можешь подсобить. Как-никак, твоих рук дело.

— Кол, это просто два человека, ты их даже не знал.

— Если копать не хочешь, поищи какие-нибудь тряпки, тела завернём.

— Тебе что, голову повредили?

— Затылок.

— Ясно. Хорошо, поищу тряпки, — вздохнув, ушла она в избу, а я продолжил ковырять землю.

Когда могила моими титаническими стараниями углубилась сантиметров на пять, из дома потянуло керосином.

— Дерьмо, — бросил я лопату и рванул к крыльцу, но было поздно.

Вспыхнувшее внутри пламя быстро охватило всю избушку.

— Теперь никто ничего не растащит, — отряхнула Ольга руки. — Ты доволен? Тогда поехали уже, наконец.

— Да, — тронул я надпись на прикладе, — едем.

Глава 39