Еда и патроны. Прежде, чем умереть

– По пути сюда мы наткнулись на пикап святых, подорванный, – немного поразмыслив, выложил я козырь старшинством пониже. – Водитель и пассажир мертвы, полкабины расхерачено, а на земле следы, похожие на те, что мотоцикл оставляет.

– Интересно. И вы не пошли по следу?

– Дождь начался. Да и куда нам на ЗиЛе за мотоциклом? Конечно, то, что между ног – не машина, но угнаться трудновато. Кстати, а ты ведь совсем без колёс?

– У меня лошадь.

– Продай её. Ага, продай и присоединяйся ко мне.

– Смеёшься? – улыбнулась Ольга. – Предлагаешь кинуть святых?

– Вовсе нет. Будем каждый делать своё дело, но только вместе. Я – для Легиона, ты – для святых. Ведь цель у нас одна – найти чёртовых взрывников. Поправь, если ошибаюсь.

– Хм, вроде того.

– Тогда за чем дело стало?

– Думается мне, – прищурились бездонные голубые глаза, – твой чувствительный друг будет не в восторге.

– Не беспокойся за это, я с ним поговорю.

– Его теперь ещё поискать предстоит.

– О, на счёт его местонахождения у меня нет ни малейших сомнений.

Интуиция меня не подвела, Станислав сидел в кабаке этажом ниже и, не щадя себя, ужирался самогоном в бесплодной попытке забыть о кошмаре, перевернувшем всю его жизнь.

– Блядь… Иди нахуй, Кол. Я не хочу с тобой говорить. И знать тебя не же-ла-ю, – опрокинул он рюмку и снова наполнил.

– Когда ты налакаешься до беспамятства, тебя вышвырнут, чтоб не наблевал, а там оберут как липку, с утречка босиком придётся топать.

– Ты меня не расслышал? – прорычал Станислав недружелюбно.

– Хочешь, расскажу тебе про Лёху Москву, или про Ткача, как звали его прежде?

– Я знаю достаточно, – припечатал он пустую рюмку.

– Правда? А почему же про меня ты от него не слыхал? Ведь мы с ним не один год были знакомы. Думаешь, с кем он в Москву ходил?

Мутные зенки Станислава вдруг разом сфокусировались, а рука замерла на полпути к бутылке.

– Да, дружище, – продолжил я, – это не байки, он был в Москве, со мной и ещё с пятью своими корешами, двоих из которых самолично замочил там же, чтобы не делиться. Замочил бы и меня с Сиплым, будь пофартовее.

– Сиплый? Медик?

– Вы знакомы?

– Да, виделись в Арзамасе.

– Мир тесен. Хотя тогда мне так не казалось. После Москвы я гнался за Ткачём до самого Урала. Но там судьба снова свела нас вместе. Правда, перед этим Алексей успел перестрелять семью одной девятилетней девчушки по имени Оля. А потом, когда мы работали с ним в паре, кинул меня и снова попытался убить. Вероломно, так, что даже я охуел. И если ты думаешь, будто Алексей – Москва – Ткачёв – добрый дядечка, пострадавший не за что, у меня для тебя плохие новости. Ткач был отъявленной мразью, а уж я-то в сортах мрази разбираюсь.

– Дьявол, – поднял непослушные брови Станислав. – Это сколько ж лет прошло с тех пор до той ночи.

– Время не всё списывает со счетов.

– Да, наверное… И что теперь?

– Ольга в деле.

– С какого?!

– Не переживай, речь не о деньгах. Она вообще не знает о грузе. Ей заказали разыскать возмутителей спокойствия, так пусть ищет, мы ведь заняты тем же самым. А она будет полезна.

– Ты с ней как вообще? Ну, в этом плане…

– Между нами сугубо платоническая любовь.

– Только не пизди, будто она тебе как дочь.

– Нет, скорее, как олицетворение всего прекрасного, что меня когда-либо окружало на этой пропащей земле. Не держи на неё зла, это никому ещё не принесло пользы. Вот, – передал я Станиславу ключ с номерком, – снял комнату, иди отоспись, а я сменю Павлова. Бедолага, небось, уже просит штаб забрать его домой.

Глава 8

Весь следующий день наша дружная компания провела, вылавливая жемчужины народного фольклора из моря бессмысленного трёпа, пьяного пиздежа и наркотических фантазий местной фауны. Собрав воедино и систематизировав наши изустные трофеи, мы пришли к выводу, что подавляющее большинство рассказчиков приписывает вину за взрывы Детям Пороха. Эта бригада никогда не славилась умением играть в команде, союзы с ней были шаткими, а контакты сложными. ДеПо, как называли бригаду на пустошах, вела замкнутый образ жизни, но всё же считалась «своей», в отличие от наглухо отбитых Рваных Ран, соваться к которым боялся даже Навмаш. Тем не менее, репутация слегонца припизднутых прочно закрепилась за ДеПо, а их маниакальная увлечённость химией и инженерией вполне чётко сводила все нити рассуждений в одну точку – «ДеПо в конец охуело». И мы, как единственные блюстители порядка в царстве террора, обязаны были проверить эту порождённую коллективным сознанием гипотезу.