Edamastra (СИ)

  Некромант усмехнулся. Подозревать людей в каких-нибудь скрытых пороках - это была его стихия, но в замке Льяно мужчина пробыл не так долго, чтобы судить о мотивах поступков рыцаря. Да и, по сути, к чему? Он приехал на месяц, а близкое общение с "детьми" Эса в его планы не входило.

  - Как-то раз я принимал участие в охоте на великана, - поделился Говард, - и ползал по горным тропинкам целую неделю, если не две. Мои товарищи работали с таким воодушевлением - дескать, никто, кроме нас, не поймает и не убьет огромную тварь, а мы рыцари, это еще не предел наших способностей! Так вот, они все погибли. Я с самого начала был не в курсе, как они собираются ловить подобную тварь, но мой дедушка заявил, что убийство горных уродов - подвиг, достойный отпрыска семьи Ланге. И мне, - он отвернулся, оставляя на обозрение Эльве лишь свой затылок, - пришлось наблюдать, как великан давит в колоссальных ладонях тела моих спутников, рисует их кровью цветы на склонах, пытается вырвать позвоночники - но не может, потому что для этого у него чересчур большие, неуклюжие и грубые пальцы. Альдамас - не странный. Альдамас - это худшая вещь на Тринне, и когда милорд всерьез думает, не устроить ли ему переговоры с великанами, я... - сэр Говард запнулся.

  Эльва помолчал.

  - Я тоже однажды потерял своих друзей в горах, - тихо произнес он. - И это было не менее страшно.

  Рыцарь обернулся через плечо - ровно настолько, чтобы его лицо по-прежнему оставалось в тени, но зато он сумел бы различить лицо некроманта.

  - Мерзкая штука - горы, - продолжал тот. - Согласен?

  - Согласен, - кивнул сэр Говард. - Но издали они все равно красивые.

  Эльва рассмеялся. Безусловно, оруженосцу короля Уильяма было, чем веселить окружающих.

  - Я слышал, у тебя есть какой-то священный меч? - поинтересовался рыцарь, едва смех отзвучал.

  - Ну да, есть, - невозмутимо подтвердил некромант. - А что?

  Уильям повстречал Эса на нижней площадке лестницы: дракон сидел, пошатываясь, и прижимал ко лбу солидный кусок льда. В ушах у него шумело, веки норовили смежиться, а виски раскалывались так, что крылатый звероящер уже сочинял, где хочет могилу и какие цветы надо на ней посадить. Заключив, что береза во внутреннем дворе замка подойдет, он с невероятным усилием выпрямился - и вымученно искривил губы.

  - Доброе утро.

  - Доброе, - опасливо отозвался юноша. Ему-то вчерашняя попойка не аукнулась ничем, кроме частых прогулок в сторону туалета. - Как ты себя чувствуешь?

  - Ужасно, - вынужденно признал Эс. - Меня тошнит, мозги с минуты на минуту вытекут через нос, черепушка треснет, и я вверяю тебе, - он с бесконечной любовью поглядел на короля хайли, - отнести ее к саркофагу Тельбарта, чтобы ему не было одиноко.

  Уильяму показалось, будто просьба дракона содержит какой-то подвох. Он задумался, укоризненно сдвинул брови - одна черная, вторая белая, - и буркнул:

  - У моего дедушки нет саркофага. Если угодно, я выброшу твой череп в окно или подарю господину Эльве - ему симпатичны чужие кости.

  - Нет-нет-нет, не смей! - возмутился крылатый звероящер. Его свитер с оленями, слегка потускневший после праздника, оскорбленно зашелестел. Уильям зажмурился, избавляясь от иллюзии, что олени слишком сердиты и с ними страшно заводить беседу, а Эс тем временем продолжал: - Драконий череп на поясе - это не столько метод усилить свои заклятия, сколько метод нажить себе гору неприятностей! Вообрази, Уильям, - мои сородичи набросятся на Эльву, как стервятники - на свежего мертвеца, а ведь он жив и, к своей же неудаче, соображает! - он осекся. - Что это?

  Его Величество напрягся. Минуя крепкие стены, отдаваясь эхом, до подножия башни долетел звонкий металлический лязг, а за ним - чей-то азартный крик: "Нападай!" На голос Альберта, единственного, кто порой тренировался в искусстве владения мечом, этот крик ни капли не походил, и король народа хайли поспешил ему навстречу.

  Просторный тренировочный зал, обставленный таким образом, чтобы его обитатели могли и подраться, и от всей души отдохнуть, и построить себе недолговечное укрепление из кресел, диванов и шкафов, было освещено факелами и фонариками-тыквами. Свечи за оскалами зловещих рож почти растаяли, и фонарики получились неубедительными, но их затухающие отблески играли на двух обнаженных до пояса фигурах, стремительных, будто звери, и грациозных, как эльфы.

  Они двигались так быстро, что крылатому звероящеру стало дурно, и он опустился на колени у выхода, испытывая желание то ли съесть изрядно похудевший кусок льда, то ли бросить его, прилечь и прижаться щекой к упоительно холодному полу.

  - Милорд, - фигуры замерли, их мечи отразили огоньки свеч, и Уильям с удивлением узнал Говарда и господина Эльву. - Мы вам помешали?

  - Нет, - отмахнулся Его Величество, похлопывая по спине Эса. Тот был таким тощим, что позвонки и ребра весьма болезненно впивались в тонкую ладонь юноши, однако дракон с благодарностью что-то простонал и растянулся на плитах, побледневший, дезориентированный и печальный. - Не отвлекайтесь. Я буду вашим судьей.

  Сэр Говард обеспокоенно шагнул к Эсу: