Эдельвейс не распустился

Вот такие дела. И собачка не поможет, потому что мины не на тропе стоят, а вокруг. Войдёшь в этот круг и не выйдешь. И щуп не поможет, потому что точное место мин уже неизвестно и трава по пояс. Беру бинокль, иду вперед. Если «Охота» сработала, то должны быть воронки. Ура! Так и есть. В ста метрах вижу пять ям от сработавших мин. Они еле видны, но этого достаточно для знающего человека. Подбадриваю сапёров. Идём быстрее. Проверяемся уже только на чужие мины. К полудню спустились в ущелье, переправились через сумасшедшую речку под названием Кериго, что в переводе с местного означает «бешеная река». Она и правда бешеная, переправлялись в самом мелком месте – по пояс, связавшись веревкой. Нехилых бойцов из ОГСР пару раз стаскивало вниз по течению, но обошлось. Внимательно изучаем выход на гору Кент. Как раз за ней должен быть тот самый перевал, который нас интересует. Этот берег реки, зарос плотным кустарником, склон идёт вверх под углом градусов тридцать. Никаких намёков на тропу. Гора кажется неприступной. Но после пары часов движения вдоль берега находим медвежьи следы, которые уходят как бы в никуда вверх. По веревкам поднялись на десять метров. Вот это да! Находим широченную медвежью тропу, по которой можно не то что группу людей провести, а на небольшом тракторе проехать. Снова вверх. Двигаемся аккуратно, могут быть и мины, и растяжки, и засада. В общем, вся романтика в одном флаконе: и горы тебе, и опасности. Через пять часов мы еще на середине пути до вершины горы. Резко становится темно. В горах так всегда – темнота падает, как мешок сверху, без традиционных сумерек. Просто становится сразу хоть глаз выколи, руку вытянешь вперед и пальцев не видно. Ночевать придется прямо на скалистой тропе.

Выставляем часовых, перекусили сухим пайком, без костров, естественно. Отдыхаем по очереди. Присмотрел себе для ночлега уютную ямку на большом куске скалы, присыпанную прошлогодними листьями. Бросил туда спальный мешок, устроился поудобнее – красота. Небо в горах близко, звёзды кажутся больше, чем обычно. Сейчас бы костёр и гитару, и шашлычок. Но обстановка не та, поэтому закрываю глаза, а ушки оставляю на макушке. Ушки подвели. Разбудило тактильное ощущение – как будто лежу в луже. Точно, так оно и есть. В пять утра хлестанул дождь и моя удобная ямка превратилась в маленькое озеро. Спальный мешок не позволил воде разбудить меня сразу и только когда меня затопило полностью – только голова оставалась снаружи – он как-то резко промок, и я понял, что пора вставать. Снова вперед и вверх. С надеждой, что это всё же «наши горы, они помогут нам». Одежда мокрая насквозь. Несмотря на лето, ночи очень холодные, костёр развести нельзя, трясёт от озноба. Сушимся прямо в движении. Автомат все несут в правой руке за цевьё. Так удобнее быстро приготовить его к бою и холодным железками к телу не касается. Выходим на перевал. Становится очевидным, что ходят здесь не только медведи. Свежих следов людей нет, но обнаружили старые ночёвки, следы костров и даже старые патроны россыпью.

Пограничный наряд на перевале Кериго

Ну, что ж, ради этого стоило двое суток ползти вверх. Мы нашли то, что искали и теперь правильно расставим пограничные наряды. Не отходя от кассы ставлю задачу начальнику заставы. С высоты, где мы находимся, чётко просматривается противоположный склон, только через него можно выйти к ближайшим сёлам и далее – в глубь Чечни. Самое удобное место для движения – ущелье возле развалин Хамгихой. Здесь и будет стоять засада от пограничной заставы. Обратно возвращаться еще сутки. Но уже есть внутреннее удовлетворение от хорошо сделанной работы. На заставу шли другим маршрутом вдоль реки по тропе. Обнаружили еще одну очень важную деталь, которая через два месяца сыграет ключевую роль в борьбе с бандой – километра через три от переправы огромный оползень, почти вертикальный, высотой метров триста и шириной метров сто. Он снёс тропу, и нам пришлось не доходя до оползня карабкаться почти по вертикальным скалам и осыпям вверх не меньше километра, чтобы выйти на нормальную тропу. Преодолеть этот оползень напрямую внизу было невозможно.