Эдем 21 (СИ)

Поймав вопросительный взгляд Виктора Александровича, Великий Магистр кивнул головой:

— Да, сын мой. Я не посмел сделать это, — он тяжело вздохнул, секунду помолчал и продолжил, — только великий разум первого Великого Магистра мог принять груз знания. И никто не знает глубину бездн, открывшихся ему.

… Рыцари в белых плащах с алыми крестами вышли из клубящегося тумана на изумрудном холме. Они замерли в восхищении, осеняя себя крестным знамением и шепча молитвы Святой Деве. "Воистину, рай…Эдем…".

Они начали возводить Замок. Рыцари стали строителями. Великий Магистр благодарил Господа за чудный подарок — новый мир, который надлежит сделать их Эдемом. И отсюда исправить несовершенный мир старый.

А потом пришли драконы. Много славных рыцарей погибло в схватках с огнедышащими чудовищами. И если бы не сила и быстрота, которой наделила братьев черная плита, именуемая теперь Зеркалом Мира, то вряд ли удалось справиться с драконами, головы которых сейчас украшают покои Башни.

Беда не приходит одна. Орден Тамплиеров, могучий и богатый, вызывал черную зависть многочисленных врагов. И удар был нанесен. Лучшие рыцари были захвачены, Великий Магистр пленен и сожжен на костре. Он до последнего момента мог скрыться в Эдеме, но не мог оставить своих людей…

— Тамплиер? — Виктор Александрович совершил немыслимое, прервав Великого Магистра.

Но тот, не обратив внимание на его дерзость, утвердительно кивнул.

— Да, сын мой. Это источник легенды о Тамплиере. Но только Тамплиер не злое безжалостное чудовище, а… Мы не знаем, кем или чем стал Великий Магистр после контакта с Зеркалом Мира. Может и чудовищем. Как бы то ни было, нет никаких фактов, говорящих о том, что Великий Магистр мог спастись.

… Уцелевшие Рыцари в Эдеме возродили Орден. И через несколько столетий Орден стал таким, каким мы его знаем сейчас…

Великий Магистр с трудом, опираясь на подлокотники, поднялся с кресла и медленно подошел к Зеркалу Мира. Протянул к нему руку, остановил ее у самой поверхности, закрыл глаза, подержал несколько секунд, словно желая почувствовать плиту, и, вздохнув, убрал ее.

— Грядет беда, сын мой, великая беда. Сотни лет мы были неуязвимы и мы, только мы определяли судьбы Мира. Но сейчас столкнулись с силой, способной противостоять нам. И смущать лучших из Рыцарей, — он сокрушенно опустил голову.

А потом закончил неожиданно сильно и жестко.

— Нам предстоит война. Большая война. И я хочу, чтобы ты, сын мой, стал острием копья Ордена, направленного в сердце его врага.

XIX

— Ты готов?

— Да, Учитель, — Сабир сбросил на землю плащ, крутанул в руках мечи, приноравливаясь к балансу и принял боевую стойку — левая нога выставлены вперед, левый меч — на уровне пояса, правый — над головой, параллельно земле.

— Начали.

Мечи ожили в его руках, и Сабир, окруженный радужным блеском вращающейся стали, прыгнул вперед.

Короткий лязг клинков, треск, и, он, тяжело дыша и обливаясь потом, стоит на одном колене. От левого меча остался короткий обломок, но правый твердой рукой направлен в лицо противнику.

Ганя, для Сабира — Учитель, вооруженный коротким и узким мечом, похожим, скорее на кинжал, даже не запыхался, коротко поклонившись, он отбросил оружие и протянул руку Сабиру.

— Очень неплохо. Тебе нужно следить за техникой. Ты увлекаешься своей скоростью, забывая, что у противника скорость не меньше. А, как правило, больше.

Сабир положил мечи на землю и выпрямился. Великолепный мастер рукопашного боя, он прекрасно владел своим телом, но фехтование, тем более с использованием боевого оружия, было для него дисциплиной новой. Одно дело обычное холодное оружие, являющееся в современном мире инструментом физического развития, и совсем другое дело — острейшие клинки, от которых каждую секунду зависит твоя жизнь. Принципиально другая техника, другие принципы организации боя. Сабир, природный воин, как губка впитывал в себя новое искусство.

— Давай пройдемся, — Учитель жестом пригласил его за собой. Стоявший в стороне невысокий человек, одетый в одежду из грубой кожи на шнуровке, загорелый до черноты, подскочил к ним, сноровисто собрал разложенное на земле оружие, завернул в мешковину и пристроился за спиной Учителя.

Они шли по сочной, по колено, траве вдоль роскошной дубовой рощи. Стоявшее в зените солнце било в глаза, Сабир щурился, от чего лицо его принимало обычное добродушно-веселое выражение.

Учитель вышагивал, заложив руки за спину, с удовольствием подставляя лицо полуденному солнцу.

— Смотри, — он показал рукой в сторону горизонта, — смотри и запомни этот вид.

Они стояли на зеленом горном плато, заканчивающимся почти отвесным обрывом, столь высоким, что воды небольшой речушки, низвергающиеся в пропасть стремительным водопадом, не долетали до дна, рассыпаясь в воздухе невесомой водяной пылью. С другой стороны плато примыкало к уходящему в облака скалистому пику.