Эдем

— Когда Вы отправляетесь в Новый Орлеан? — спросила Эва.

Викки почувствовала себя неуютно:

— Майкл сказал, что я должна выехать в четыре.

— Вас отвезёт Наполеон или Тит, — медленно проговорила Сара, — посмотрим, кто из них свободен.

Викки с ужасом уставилась на неё. Майкл сказал конкретно, что она должна выехать в четыре.

— Пошли Тита, — с подчёркнутой медлительностью произнёс Барт. — Он будет сидеть на козлах с этой манерной Моник. Всё, что она делает в доме, глазеет на его смазливую, чёрную физиономию. Я считал, Сара, ты достаточно высоко себя ценишь и загружаешь всех негров работой.

Викки сжала зубы, чтобы не высказать всё, что думала по этому поводу.

— Хорошо, Барт. Тит отвезёт Викки в Новый Орлеан, — невозмутимо ответила Сара, — если это так для тебя важно.

Задолго до четырёх Викки оделась и ждала в галерее, когда Тит подаст экипаж. Моник, надев широкий, жёлто-зелёный тиньон из полосатой хлопчатобумажной ткани, подаренной Викки, сидела на ступеньках, сжимая дорожную сумку хозяйки.

Внутри дома Алекс снова и снова играл на пианино одну и ту же неизвестную заунывную мелодию. Она понятия не имела, что Алекс ещё и играет.

— Алекс, ради всего святого, сыграй что-нибудь другое, — вопил Барт. — От этой мелодии у меня мурашки бегают.

— Экипаж, — обрадовалась Моник. Она тот час же вскочила, всё ещё улыбаясь — на козлах сидел Тит, высокий и красивый.

Джефферсон сбежал вниз, открыл дверь, помог ей войти внутрь, затем помог Моник, поддразнивая её, и, внезапно потерял дар речи, помогая ей занять место рядом с Титом.

— Езжай аккуратно, Тит, слышишь? — сказал Джефферсон с напускной суровостью, как будто был самой Сарой. — И не гони, когда будешь в городе.

Экипаж откатился от дома, и Викки с волнением откинулась назад. Она едет в Новый Орлеан, в оперу. Вместе с Майклом. Останется на ночь в городском фамильном доме. Первая ночь за пределами Эдема за долгие месяцы.

Городской дом Иденов находился на Чартр-Стрит. Двухэтажный особняк с преобладанием галерей, обрамлённых кованым металлом и украшенных комнатными растениями. Из высокого, доходящего до пола, двустворчатого окна, что выходило на нижнюю галерею, выглянула полная негритянка в белом фартуке и в таком же тюрбане. Она немедленно исчезла, как предположила Викки, поспешив к двери, чтобы её встретить.

Экипаж въехал в ворота. Викки заметила, что дом значительно больше в глубину, чем в ширину. Тит подал экипаж к дому и остановился перед широченной, изящной, деревянной лестницей.

Вверху лестницы открылась дверь, и темнокожая женщина согнулась в экстравагантном поклоне.

— Мисси проделала долгое путешествие, устала, — приятным, тихим голосом пропела она. Её акцент доставлял Викки наслаждение так же, как и душевное тепло. — Пройдём в гостиную. Маста Майкл читать в кабинете. Я сказать ему, что Вы здесь.

Викки вошла в громадную, уютно меблированную, с высокими потолками и несколькими окнами комнату. По дому витает пикантный аромат кофе.

— Эмиль! — властно позвала женщина, оставив Викки сидеть на маленькой, покрытой гобеленом софе, — скажи маста Майклу, что леди здесь!

Пока Викки сидела и маленькими глотками пила крепкий, чёрный кофе и понемногу откусывала пралине, в комнату, припозднившись, вошёл Майкл.

— Вижу, Кэприс хорошо позаботилась о тебе. Поездка была утомительной?

— Я наслаждалась каждой минутой, — страстно ответила Викки. — Я так взволнована. — В течение нескольких томительных минут Викки ждала, что Майкл возьмёт её за руку. Однако он сел рядом, выдержав порядочное расстояние, и попросил Кэприс принести кофе и ему.

Майкл заговорил об опере, которую они должны посмотреть.

— Когда я был ребёнком, мама регулярно брала меня в оперу. Это всегда было важным процессом. Но позже, из-за необходимости смотреть за плантацией, она стала ездить в Новый Орлеан всё реже и реже. Мама действительно изумительная женщина, — рассказывал он с оттенком гордости. — Она руководит Эдемом не хуже любого мужчины, ты уже видела её на вечеринке — безупречная хозяйка.

В памяти Викки всплыл вечер в Ковент-Гарден вместе с отцом. Она вспомнила элегантно одетую, надменную женщину в ложе, сделавшую вид, что не узнала их. Железная воля.

Когда она покончила с кофе и пралине, Майкл неловко прокашлялся.

— Кэприс отведёт тебя в твою комнату, — эта формальность причиняла боль. Майкл, вспомни. — Кэприс, — бодро позвал он. — Будь добра, покажи мисс Викки её комнату.

Комната оказалась большая, много окон, чтоб в летнюю жару мог проникать лёгкий ветерок, и элегантно обставлена во французском стиле. Моник достала и стала развешивала содержимое дорожного чемодана Викки.

— Мисси наденет вечернее платье сейчас?

— Немного отдохну, — сказала Викки. Возбуждение от того, что она, наконец, наедине с Майклом вдали от тягостного давления Эдема внезапно полностью исчерпали все силы.

В оперу отправились рано, так как мелкий дождь, моросивший весь ужин, угрожал перерасти в ливень. Майкл, казалось, забавляло, что у Викки на лице столь явно написано нетерпение.

Внезапно он с крайне изумлённым видом подался вперёд:

— Это же Алекс!